Леди Шир. Ива Михаэль
и непредсказуем, но это единственное к чему надо было приноровиться. Понадобилось лишь время и терпение, чтобы научить его доверять, не ревновать и не подозревать. «И какая же глупая мысль водилась тогда в моей голове, что помышляла о свободе и позволила потерять Милоша?» – подумала Шир, с трудом сдерживая слёзы.
Её позвали. Эфраим, он крикнул бесцеремонно на весь зал:
– Шир, неси нам ещё водки!
Они оба с Лео были уже пьяны и теперь, перебивая друг друга, жаловались на жизнь.
– … Того, что зарабатываем летом, только и хватает на дрова зимой, – говорил Лео.
Шир поставила им на стол очередную бутылку водки и, не поднимая глаз, поспешила уйти.
– Сегодня домой пойду ночевать, – сказала она Марселю.
– Да что ты, Шир, он очень редко приходит, он скоро уйдёт, – Марсель сразу догадался, почему Шир хочет уйти. – Зачем ты вообще подошла к ним? Меня бы попросила. Ты только не уходи, они скоро разойдутся, я отца знаю, он много пить не может, скоро засыпать начнёт. Я сейчас дядьку выпровожу, а отца наверх спать отведу, и мы с тобой ужин устроим. Мне с тобой поговорить надо.
– Нет, Марсель, спасибо, – Шир печально улыбнулась, – мне хочется домой. Можно мне уйти сейчас?
– …И не нужно меня спрашивать, – сказал Марсель, он взял Шир за обе руки, и ему передалась та печать одиночества, что уже полностью охватила Шир. – Подожди минутку, я провожу тебя, минутку подожди, гостей уже не будет, а с этими двумя я потом разберусь, когда вернусь.
Они были уже у выхода, когда Эфраим догнал их, покачиваясь и шаркая ногами. Он бесцеремонно оттолкнул Марселя, обнял Шир, почти полностью повисая на ней, и, дыша ей в лицо перегаром от водки, сказал:
– Пойдём, дорогуша, я провожу тебя домой, молодым нас не понять, мы с тобой одно поколение, своё мы уже отжили, нам будет, о чём поговорить.
Марсель сжал кулаки и, если б Эфраим не был его дядькой, то Марсель бы его, конечно же, ударил, даже не смотря на то, что тот был его вдвое старше. Но Марсель покорно отошёл в сторону, он понимал, как противен был Шир пьяный невежественный Эфраим с отёкшим красным лицом. За те несколько месяцев, что Шир проработала в ресторане, Марсель понемногу учился понимать её. С раннего детства Марсель начал помогать родителям в ресторане и уже много лет простоял за барной стойкой, наблюдая за посетителями. Марселю было необходимо понимать настроение каждого вошедшего в ресторан, чтобы уметь быль приветливым и ненавязчивым; весёлым, но не насмешливым; услужливым, но не надоедливым. Лео по-отцовски жалел своего единственного сына и по-своему его любил, но во многом и не недооценивал. Лео даже не догадывался, какую важную роль исполняет Марсель в его деле, «недоумок» и «бездарь» Марсель, умеющий вовремя подбежать к посетителю с подносом и с широкой улыбкой, кого-то по-дружески похлопать по плечу, кому-то вежливо поклониться. Каждый новый человек, вошедший в зал, был для Марселя новым уроком, к которому Марсель подходил осторожно и аккуратно, стараясь усвоить всё до мельчайших деталей. Когда к отцу пришёл Эфраим,