Штрафник-истребитель. «Искупить кровью!». Юрий Корчевский
одного – самолеты должны были вылетать без боеприпасов. Пилотов успокоили тем, что аэродром в 30 километрах от фронта. Утешение слабое, если учитывать, что немецкие бомбардировщики бомбили Горький, в современной истории – Нижний Новгород, а их истребители прочесывали полосу глубиной 100–200 километров от передовой.
Однако долетели благополучно, приземлились. Летный состав расселился в соседней деревушке, и, пока не прибыл техсостав, который отправили поездом из Казани, пилоты изучали местность по карте. Летчики и штурманы выискивали характерные изгибы рек, мосты через них, населенные пункты, несколько необычные в плане сверху, чтобы при одном мимолетном взгляде на них можно было сразу понять, где находишься. Ведь уже была осень – с ее дождями, туманами, тучами, плохой видимостью. Вынырнул из облака, увидел в разрыве туч характерный изгиб реки и сразу определился, где находишься. Ведь ни о каких радиокомпасах, приводных радиостанциях и локаторах речи не шло.
Пользуясь затишьем, полковой комиссар едва ли не каждый день собирал собрания – о текущем моменте и положении на фронтах. А чего языком попусту молоть, когда все и так собирались у репродукторов, послушать сводки Совинформбюро, которые день ото дня были все тревожнее. 6 октября немцы завладели Брянском, Карачевом, 7 октября сомкнули кольцо вокруг Вязьмы. В окружении оказались 37 советских дивизий. 13 октября пала Калуга, 16 октября – Боровск, 18 октября – Можайск и Малоярославец.
Прибывшие эшелоном по железной дороге механики, техники, оружейники и прибористы рассказали, что в Москве возникла паника. С 15 октября по решению ГКО началась эвакуация из столицы жителей, оборудования и материальных ценностей, в первую очередь – заводов.
Уже несколько дней над ними висели низкие свинцовые тучи, лил мелкий дождь. Летчикам это было на руку – немцы не летали, а техперсонал готовил самолеты: заправлял их, подвешивал бомбы, снаряжал пулеметные и пушечные ленты.
Экипажи разделили по звеньям. Командиром звена стал Петр Демидов, старший лейтенант, уже успевший повоевать на «пешке». Вторым ведомым был Алексей Рожковец.
– Вы, парни, не зарывайтесь, – поучал Демидов молодежь, – а делайте как я. Главное – не отрывайтесь далеко и не потеряйтесь: ведь немецкие истребители того и ждут. Одинокий бомбер для них – лакомый кусок.
И вот настал день первого вылета. Моросить перестало еще с вечера, тучи немного поднялись.
Командиры звеньев получили приказ явиться к командиру полка. Летчики же стали натягивать меховые комбинезоны. На земле промозгло и холодно, а вверху, на высоте, – и подавно. Тем более что кабины самолетов негерметичные и неотапливаемые, а из пулеметных люков штурмана и стрелка несет сквозняком.
Едва летчики успели натянуть комбинезоны, как появился комэск Ильинцев, а с ним – Демидов. Они собрали все девять экипажей эскадрильи.
– Получен приказ: нашей эскадрилье предстоит бомбить