Петербургский фольклор с финско-шведским акцентом, или Почем фунт лиха в Северной столице. Наум Синдаловский
тогда её называли, «Клиники», по ночам подкарауливают запоздавших прохожих и душат их для того, «чтобы иметь тело для опыта». С опаской и в то же время с насмешливым пренебрежением о медиках с Выборгской стороны в Петербурге говорили: «Лекарь – из-под Литейного моста аптекарь».
Нехорошо отзывались в Петербурге и о мистических тайнах «Медного всадника», простершего над городом свою могучую длань. В народе живут многочисленные легенды, по-своему объясняющие выбор места для установки памятника. По одной из них, Павел Петрович, будучи ещё наследником престола, прогуливаясь однажды поздним вечером по берегу Невы, столкнулся с призраком своего великого прадеда Петра I. Призрак подвёл его на Сенатскую площадь, к месту будущего памятника, приподнял шляпу и вымолвил: «Здесь, на этом месте, мы ещё раз встретимся с тобой». И исчез. Поражённый Павел рассказал об этой встрече своей матери, царствующей императрице Екатерине II, которая как раз в то время искала место для установки памятника Петру. И судьба памятника была решена.
По другой легенде, более близкой к теме нашего исследования, «когда была война со шведами, то Пётр ездил на коне. Раз шведы поймали нашего генерала и стали с него с живого кожу драть. Донесли об этом царю, а он горячий был, сейчас же поскакал на коне, а и забыл, что кожу-то с генерала дерут на другой стороне реки, нужно Неву перескочить. Вот, чтобы ловчее скок сделать, он и направил коня на этот камень, который теперь под конём, и с камня думал махнуть через Неву. И махнул бы, да Бог его спас. Как только хотел конь с камня махнуть, вдруг появилась на камне большая змея, как будто ждала, обвилась в одну секунду кругом задних ног, сжала ноги, как клещами, коня ужалила – и конь ни с места, так и остался на дыбах. Конь этот от укушения и сдох в тот же день. Пётр Великий на память приказал сделать из коня чучело, а после, когда отливали памятник, то весь размер и взяли из чучела».
Медный всадник
Особенно много загадок таила в себе одна из интереснейших композиционных находок автора памятника, французского скульптора Этьена Фальконе, – включённый им в композицию монумента образ змеи, или «Какиморы», как называли её в народе, придавленной копытом задней ноги взметнувшего на дыбы коня. С одной стороны, змея, изваянная в бронзе скульптором Ф. Г. Гордеевым, стала ещё одной, дополнительной точкой опоры для всего монумента, с другой – змея представлялась символом преодолённых Петром внутренних и внешних препятствий, стоявших на пути к преобразованию России.
Памятник Карлу XII в Стокгольме
Впрочем, в фольклоре даже такое широкое авторское понимание художественного замысла было ещё более расширено. В Петербурге многие считали весь памятник Петру неким общим мистическим символом. Городские ясновидящие утверждали, что «это благое место на Сенатской площади соединено невидимой обычному глазу “пуповиной”, или “столбом”, с Небесным ангелом – хранителем города». И многие детали