Малгобекский бастион. Поворотный момент битвы за Кавказ. Сентябрь–октябрь 1942 г.. Тимур Матиев
участке фронта. «Красная звезда» отмечала: «На отдельных участках в районе Моздока наши части ведут сдерживающие бои, отражая противника, пытавшегося проникнуть в расположение нашей обороны. Особенно часто бои возникают на водном рубеже, который немцы всячески стремятся преодолеть» [177]. Как видим, из сообщения очень трудно понять, о какой местности, на которой происходит вооруженная борьба, идет речь в тексте. Безусловно, такой подход объяснялся соображениями конспирации и секретности – хотя вряд ли германская агентура не знала, где воюет в настоящий момент ее действующая армия.
Обращает на себя внимание то, что единственный географический пункт, отмеченный во всем сообщении, – это Моздок. Хотя он уже неделю как находился в руках немцев, выбор Моздока как ориентира для определения места боев, начавшихся 1–2 сентября, был вполне понятен в данных конкретных условиях, даже если бы речь не шла о засекречивании новостей с фронта. Моздок все же если и не был известен всей стране, то, во всяком случае, являлся довольно крупным и бывшим на слуху с дореволюционных времен населенным пунктом на Северном Кавказе. Малгобек же, в районе которого разворачивались бои в данный момент, был тогда и вправду малоизвестен. Даже нефтяная промышленность стала развиваться здесь по-настоящему относительно недавно – всего несколько лет, – сделав его известным только небольшому кругу специалистов. По большому счету можно сказать, что относительно широкую известность Малгобеку принесла война.
В данном случае характерно, что в сообщении не упоминается даже название водной преграды, которую пытается форсировать враг, – хотя всякий мало-мальски знакомый с географией человек не мог не догадаться с почти стопроцентной уверенностью, что речь идет о Тереке. Однако магия слова всегда влияет на человека, тем более – советского человека сталинской эпохи, привыкшего воспринимать слова, несущиеся из репродуктора или пропечатанные в передовице «Правды», как откровение свыше. Поэтому пропаганда действовала незатейливо, но предсказуемо и в принципе со знанием психологии «окормляемых» ею граждан: «Раз слово «Терек» не произнесено, значит, может, это и не о нем идет речь».
Делалось это, очевидно, помимо прочего, с целью недопущения паники и упадка боевого духа не столько армии, сколько населения. Причем не только из-за географического расположения тех пунктов, которые пришлось бы обозначать в «открытом» сообщении, заменяемых в сводках на «водную преграду», «один населенный пункт» и т. д. В конце концов, сводки Совинформбюро, которые не могли состоять из «одних населенных пунктов» и «водных преград», уже два месяца пусть и скупо, но упоминали такие названия крупных оставляемых городов, как Ростов-на-Дону, Краснодар, Майкоп. Иными словами, о географии немецкого продвижения население все-таки имело представление. Но в случае, если привыкшая цедить информацию даже в мирное время, сложившаяся