Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья. Дэвид Маршалл Лэнг
последовательность, – дала нам различные металлургические артефакты. Самый важный из них – это бронзовый шлак с касситеритом, рудой, из которой выплавляется олово. Ее нет в долине Аракса – должно быть, для переплавки в Мецаморе ее ввозили. Также были обнаружены вставленные в печи глиняные трубы, использовавшиеся в производстве вместе с мехами. К первой фазе в Мецаморе относятся и фосфорные брикеты, которые, очевидно, были сделаны из костей и мозгов животных и растерты с глиной. Говорят, что смесь фосфора, бария и стронция помогла определить возраст этих продуктов, которые были найдены в Мецаморе, – не позднее 1000 г. до н. э. Фосфор использовался для плавки касситерита и получения олова. Иными словами, здесь мы видим свидетельство существования армянского центра обработки бронзы в периоде III ранней закавказской культуры. Монополию шумеров в этой отрасли металлургии лучше всего демонстрирует царское кладбище Ура, как и ранний ввоз инструментов и оружия с юга в Закавказье и за его пределы. Однако данная ситуация, судя по всему, оказалась кратковременной[132]. Северные варвары, каковыми их, вероятно, считали жители Шумера и Аккада, быстро освоили методику сплава меди с оловом и получения бронзы, что позволило им перейти к промышленному производству оружия и инструментов, а также приступить к литью по выплавляемым моделям. Последний метод был или перенят в Майкопе, или, что более вероятно, ввезен туда из Центральной Анатолии или некоего другого неизвестного места, расположенного к югу от Кавказа. Импорт шумерского металла в Закавказье мог начаться раньше того времени, которое определили ученые по уцелевшим образцам. Но эта торговля оказалась недолгой, о чем позаботились местные предприниматели.
Согласно статистике 1917 г., на Кавказе находилось не менее 418 месторождений меди. Скорее именно этот факт, а не близость к Ближнему Востоку объясняет прогресс металлообработки на Северном Кавказе по сравнению со степными регионами[133]. Однако теории раннего зарождения всей металлообработки на Кавказе все же представляются сильно преувеличенными. Особенно богатыми медной рудой были районы Западной Грузии (долина верховья Риони и юго-восточное побережье Черного моря), центральная часть Закавказья и район Белокан – Кахетия. Сотрудники Государственного музея Грузии (Тбилиси) совместно с И. Р. Селимхановым (Баку) провели большую работу по анализу образцов, считавшихся созданными из местной меди, а также сплавов. В исследовательских лабораториях обоих городов, имевших прекрасное оборудование и квалифицированный персонал, добились очень интересных результатов, которые невозможно изложить кратко[134]. Одна серия медных образцов из Азербайджана не содержала следов мышьяка и сурьмы, равно как свинца, висмута и кобальта, но серебро, как и золото, не всегда присутствующее в местной меди, нашли во всех образцах, кроме одного[135]. Так, высокое
Есть мнение, что металлоизделия Майкопского кургана имеют скорее иранское, чем шумерское происхождение, а Элам – общий источник, объясняющий параллели между Шумером и Майкопом. Вторая фаза кавказской металлообработки считается современницей Хиссару IIIС, оказавшей влияние и на Закавказье, и на Кубанский бассейн. Один пример металлических артефактов считается имеющим иранское происхождение – ряд втульчатых топоров, классифицированных как тип G. См.: J. Deshayes:
A.A. Iessen: “The Kuban Centre of Metallurgy and Metal-Working of the End of the Copper-Bronze age”, MIA 23. 1951, etc.
I.R. Selimkhanov, “Spectral Analyses of Metallic Articles from Archeological Monuments of the Caucasus”, PPS XXVIII, 1962. P. 68–79, etc.
I.R. Selimkhanov, “Was Native Copper Used in Trans-Caucasia in Aeneolithic Times?” PPS XXX. 1964. P. 66–74, etc.