Assassin's Creed. Братство. Оливер Боуден
пришпорил лошадь. От неожиданности та рванулась вперед. Макиавелли туго натянул поводья. Лошадь взвилась на дыбы. Ее копыта ударили ближайшего солдата в висок, вдавив шлем ему в череп. Солдат упал как подкошенный. Никколо свесился вправо и со всей силой ударил в плечо другого солдата, который только что угрожал Виницио, – тот выронил алебарду и рухнул вниз, корчась от обжигающей боли в плече. Эцио, пустив свою лошадь вперед, расправился еще с двумя. Одного он насмерть ударил эфесом меча по голове, второму воткнул лезвие между глаз. Оставался пятый – последний солдат. Застигнутый врасплох, он растерялся и не заметил, как Виницио, схватившись за древко алебарды, потянул его к себе и пронзил горло небольшим кинжалом. Караульный упал. Было слышно, как в легких у него булькает кровь. И снова внезапность нападения принесла ассасинам успех. Судя по всему, в пределах Рима солдаты Борджиа никогда не получали серьезного отпора и привыкли, что одно их появление вызывает страх.
Виницио что-то закричал, указывая в сторону улицы, ведущей к центральной площади. Еще можно было рассмотреть лошадь, уносящуюся в сторону от площади. Курьер стоял в стременах, погоняя свою лошадь и торопясь поскорее убраться как можно дальше от места стычки.
– Давай письмо, и живее! – потребовал Макиавелли.
– У меня его нет! – крикнул Виницио, снова указывая на удалявшегося курьера. – Они забрали его.
– Эцио, догони его! – резко бросил Никколо. – Любой ценой забери у него письмо. К полуночи привезешь его мне в Terme di Diocleziano[48]. Я буду ждать.
Эцио бросился в погоню.
Догнать курьера было проще, чем дневного воришку Лошадь ассасина оказалась быстроходнее, а курьер, за которым он гнался, почти не умел сражаться. Эцио легко выбил его из седла. Он не хотел убивать несчастного паренька, но иначе тот бы обязательно поднял тревогу.
– Requiescat in расе, – по обыкновению, произнес Эцио, перерезав курьеру горло.
Письмо он убрал к себе в сумку, даже не посмотрев на конверт. Поводья курьерской лошади Эцио привязал к своему седлу, чтобы забрать ее с собой. Затем он вскочил на свою лошадь и поскакал к развалинам терм Диоклетиана.
Стояла почти непроглядная тьма. Лишь кое-где на стенах горели факелы. Чтобы добраться до места встречи, Эцио требовалось проехать довольно приличное расстояние по местам, где давно никто не жил. Где-то на середине пути его кобыла вдруг заржала от страха и встала на дыбы. Лошадь курьера последовала ее примеру. Эцио едва удалось успокоить обоих животных. Потом до его ушей донесся звук, от которого кровь застывала в жилах. Больше всего звук напоминал волчий вой. А может быть, это было нечто более страшное, чем волки. Скорее подражающие человеческие голоса. Ассасин развернул свою лошадь, и поводья, державшие курьерскую, развязались. Почувствовав свободу, та умчалась в темноту. Оставалось надеяться, что она доберется до своей конюшни в целости и сохранности.
Аудиторе быстро добрался до развалин древних бань. Макиавелли пока не было – без сомнения, его наверняка держало в городе какое-то срочное загадочное дело, – и тут…
Из-за холмиков и зарослей травы, покрывавшей
Термы Диоклетиана