Северная война. Василий Сахаров
лесопилку, которая совместными трудами Карла Ван-Мейера, киевских умельцев и кузнецов была поставлена в лесах и начала выдавать первые пиленые доски. Затем проехался по деревням и поговорил со старостами, которые хвалились урожаями и приплодом скотины. Кстати, для сидящих на земле людей это несвойственно, ибо хозяин земли обычно рассматривается как человек, который может всё отобрать. Но я к ним по совести, и они ко мне со всей душой.
Далее я проверил спиртзавод, куда назначил постоянного начальника – хваткого и прижимистого суздальца-эмигранта Симеона Уголька. Потом навестил рыбаков и мельников, корабелов и кузнецов, ткачей и производителей бумаги, а также гончаров и пошивочных дел мастеров, которые шили для войска униформу и рюкзаки. Побывал в торговой фактории ладожских Соколов и трактирах, озаботился заготовкой продовольственных припасов на весну и лето. И так пролетел месяц.
Снова я оставил хозяйство, которым стал руководить перетащивший в Рарог родственников главный интендант Гаврила Довмонтов, за коим присматривал Ставр Блажко, и опять присоединился к военному сегменту моей структуры. Ранний подъём, зарядка, завтрак, развод на занятия и обсуждение текучки. Потом обед, короткий отдых в кругу близких, тренировки с лучшими воинами, обход казарм, разговоры с дружинниками, ужин и ночь в спальне одной из любимых женщин. В общем, размеренная жизнь успешного феодала, которая подходит к своему логическому концу. Со дня на день начнётся оттепель. Из Арконы или Зверина прилетит голубь с весточкой – и вперёд! Всем грузиться на корабли! Курс на Ольденбург! Идём на войну!
Прерывая мои размышления, в предбаннике скрипнула половица. Я прислушался к эмоциям человека – это Дарья, которая принесла чистый комплект одежды. Значит, пора вылезать из парилки и отправляться на завтрак. Так и есть, дверь в баню открылась, и я увидел перед собой Дашу. Она, усмехнувшись, смерила обнажённого мужа игривым взглядом и сказала:
– Стол накрыт.
– А может, ну его, этот стол. – Я тоже улыбнулся. – Заходи, спинку мне потрёшь.
– Нет уж. – Дарья качнула русыми косами. – Знаю я тебя. Сначала спинку потри, а потом из бани только к обеду выйдем, и я виноватой буду, соблазнила вечно занятого воина своими прелестями.
– Да, – продолжая улыбаться, согласился я. – Так тоже может быть. Ладно, ступай. Я сейчас.
Жена ушла, а я покинул баню, надел мундир, обулся, прицепил на пояс меч и отправился в терем, прошёл в трапезную и сел во главе широкого продолговатого стола, который был заставлен едой и напитками. Каша и мясо, белый хлеб и мочёные яблоки, соленья и жареная рыба, свежее молоко, закваски и взвары. Что поделать, когда я дома и нахожусь в состоянии относительного покоя, то люблю поесть, и мои женщины, которые расположились слева и справа, об этом знают. Поэтому балуют меня, пока есть возможность, а я не отказываюсь, лопаю всё, что дают, а потом лишний жирок в поле сгоняю.
Завтрак прошёл как обычно. Мы ели, разговаривали