Мой неправильный ты. Светлана Храмова
Я просила ее записывать все, что ей приходит в голову. Аня записывает. Шучу, ее записи – банк для исследований, Аня мне очень помогла, мы почти подружились. Почти. Ты же знаешь, подруг у меня нет, это не обсуждается. Но Аня раскрепостилась, зажатость исчезла.
Аня умная, энергичная. Она поняла, что значит быть победительной, она мой большой успех! Муж стал к ней внимательней, дочь стала управляемой, Аня теперь работает в журнале, она колумнистка, вызывающая читательские симпатии. Ни одного комплекса не осталось и в помине!
– Отсутствие комплексов – тоже комплекс.
– Павел, я не об этом. Я проверила мои выводы опытным путем, Аня теперь настоящая феминистка с оружием в руках! Метод работает!
– Рита, конечно, работает. Женщина-тест – это забавно. Аня красивая?
– Красота – это хорошая фигура плюс уверенность в себе. Анна не терзает себя, она уже не жертва. Это мой успех!
Домой Рита вернулась поздно, Павел давно попрощался, а она все сидела за столиком, правила тезисы будущего манифеста. От слова «манифест» настроение резко испортилось, громких заявлений она не хочет. И воркования глянцевых женских журналов не хочет – «полюби себя, это гарантия успеха», противно. Как донести до сознания масс, что поезд феминизма уперся в тупик, новый тоннель надо прорубать? Заново отделывать и строить, вообще все начинать заново?!
Кому она собирается объяснять? Что?! Опять двадцать пять, разрушим и построим, всё уже было. Пиши, Рита, заметки на полях, летописи – тихо, вкрадчиво и последовательно, ораторствовать смысла нет.
Аня записывает – замечательно, и я записываю, как врач историю болезни. Больной в конце концов выздоравливает – если выживает, конечно. Шутки насчет диеты, а ведь серьезный вопрос! Тетки покупают книги с рецептами «Как похудеть», там продукты по списку! А рецепт один – прислушивайтесь к себе, утоляйте голод, не впадайте в эйфорический восторг при поглощения пищи. Пейте больше воды и не жрите гадость всякую, майонезы и кетчупы – в топку, вместе с чипсами и душистым фастфудом.
Изящество – не подвиг, а нормальное состояние женских форм. Душевный покой гарантирован, проверено эмпирически. Разве нельзя сочетать свободомыслие, успехи в труде и быть «ну прелесть какая хорошенькая»? У математика Софьи Ковалевской это здорово получалось.
А Симона де Бовуар, о которой я уже думаю, как о моей единственной подруге, как жаль, что разошлись во времени! Мы бы спорили, говорили о ее книгах, экзистенциализме Жана Поля, о моих издерганных любовью «ласточках», придумывали бы наряды – уж кто-кто, а Симона знала в них толк! Врожденное чувство стиля, спокойная элегантность интеллектуалки, ни на секунду не забывающей, что она женщина, а потом уже – властительница умов.
Она исповедовалась сдержанно, иногда прикрываясь вымышленными именами героинь своих романов, как фиговым листком. Каждому понятно, что писала она о себе, это было ее главной страстью. После Сартра, конечно. И после…
В сознании Риты с яростной четкостью возникали картины