Три цитатника. Коллектив авторов
и кормившиеся там одной сметаной. В голодные годы эти старушки вылезли из гробов и стали мешочницами… Героев город не имел, безропотно и единогласно принимая резолюции по мировым вопросам. А может и были в Градове герои, только их перевела точная законность и надлежащие мероприятия. Отсюда пошло то, что, сколько ни давали денег этой ветхой, растрёпанной бандитами и заросшей лопухами губернии, ничего замечательного не выходило.
Если кролик счастливо пережил вивисекцию, то это уже его собственная заслуга.
Чем ничтожнее государство и служащие ему, тем оно неистовее жаждет патриотизма от своих рабов. Верх амбиций – требование жертв бесплатно. Это значит – платить и быть благодарным монстр не собирается.
Стихи Еврипида во втором акте принадлежат не мне и даже, собственно, не Еврипиду.
Обычный человек безнадёжно развращён и при малейшей возможности постарается отправить в изгнание непокорных гениев.
То, что зовётся играми и развлечениями, скрывает в себе устойчивое, хотя и неосознанное отчаяние.
Чем крупнее негодяй, тем он лучший государь… Под маской добродетели скрывается алчность, жестокость и беспринципность, и из-под овечьей шкуры цивилизации видны кровавые когти хищника.
Там, где затеваются разглагольствования о демократии, существует некто, желающий покончить с государством.
Капельмейстер отдал концы, команд никто не подаёт, всё можно а они уже готовы снова построиться и снять штаны. Мир рукоплещет. Браво! Браво!
Колбасник честный, стой! Не изменяй общественному делу!
Все сколько-нибудь стоящие писатели скорее проклянут любое государство, чем примутся сочинять лживую пропаганду.
Из того, что необходимо душе, ничто за деньги не покупается.
Платой за военную присягу государству являются человеческие условия существования для граждан. Государство, лишённое способности дать эти условия, должно защищать себя само и забыть о каких либо клятвах своих подданных. Если же государство не может накормить своих граждан, если оно ворует их собственность, сбережения и таким образом ставит под вопрос само существование этих людей, оно не должно удивляться, что они рано или поздно поднимут на него оружие, невзирая ни на какие присяги. Человек обязан давать только одну присягу, небесам: «Клянусь не убивать и быть живым!» Все остальные присяги – от лукавого и значения не имеют.
Рано или поздно все убеждения опровергаются.
Как могу я принять религию, которая прокляла Сократа и Платона?
Христианство продолжало распространяться. Нго борьба была теперь направлена не против нехристиан. Борьба велась христианскими сектами друг против друга; нетерпимость, которую они проявляли при этом, поразительна. Во всей Северной Африке И Западной Азии шли многочисленные сражения, в которых христиане пыытались убедить