Изюмка. Екатерина Мурашова
строго спросила Нина Максимовна. Илона отвернулась от Изюмки и склонилась над тетрадкой. Но как только учительница отошла к доске, зашептала снова, не поднимая глаз: «Я, правда, целый месяц думала, и все хотела тебя спросить. Но все не получалось как-то, правда. Ты с Глушко все время. И вообще… Ты ведь расскажешь, чем кончилось, правда?» – Йзюмка вспомнил, кивнул головой и задумался.
Недели три назад Изюмка о Илоной дежурили – убирали класс. Нина Максимовна ушла, а они нашли в углу класса паука и смотрели, как он плетет сеть. Нянечка заглянула в класс, никого не увидала и заперла дверь. Они потом стучали, кричали – никто не отозвался. На этаже одни малыши – все разошлись, а нянечка, наверное, вниз ушла. Стало темнеть, свет почему-то не зажигался. Илона еще не плакала, но как-то стала заикаться и головой дергать. А что делать? Из окна не вылезешь – четвертый этаж, и дверь тоже не сломаешь. И тогда, чтобы Илона не боялась и не думала ни о чем, Изюмка стал рассказывать сказки. Он рассказывал их, как ему показалось, сто часов подряд. Он не привык столько говорить и столько думать. Затылок сзади у ушей как будто стискивали клещами, во рту сохло и перед глазами плавали какие-то звездочки. Голова болела так, что хотелось разбежаться и треснуться ею об стену. Но зато Илона перестала трястись. – «Откуда ты знаешь столько сказок?» – спрашивала она, – «Да я их совсем не знаю». – «А как же? Прямо сейчас придумываешь?» – голубые глаза Илоны круглились от удивления. – «Да нет, – Изюмка честно пытался разобраться в том, откуда берутся сказки, – Не то, чтобы прямо сейчас. Они вроде бы есть где-то. И я их вспоминаю.» – «Здорово, – говорила Илона и смотрела на Изюмку с восхищением. – Я еще ни разу в жизни ничего не вспомнила. Только что бабушка читала, иди по телевизору… Ну это ладно, а ты рассказывай, рассказывай дальше…»
А потом на этаж зачем-то пришли парень и девушка из 9-го класса. Они были из волейбольного кружка, прямо в трусах и в майках, и услышали Изюмкин голос, и спросили: «Кто это там?» – и сбегали за ключом, и выпустили Изюмку и Илону, а нянечка долго ахала и охала, и напоила их чаем с сухарями, только парень с девушкой чай пить не стали, а засмеялись и опять ушли куда-то не в сторону физкультурного зала, а нянечка покачала головой им вслед и сказала: «Эх, молодость, молодость! Куда ты только подевалась – а я и не заметила…» – И Изюмка выпил тогда целых три стакана чая и съел два сухаря, и голова стада болеть меньше, но зато заболел живот…
«Ну рассказывай, рассказывай дальше!» – попросила Илона и заглянула Изюмке в глаза. – «Хорошо, – очнулся Изюмка. – Только Нина Максимовна заругается…» – «А ты приставь руку ко рту, как будто опираешься на нее, а я приставлю к уху, тоже как будто опираюсь. И будешь рассказывать, – придумала Илона. – И Нина Максимовна ничего не заметит… А в руку возьми ручку, как будто пишешь… Нету? Ну, на вот мой карандаш…»
«Карандаш!» – подумал Изюмка и тут же вспомнил, что Вовка поссорился с ним из-за карандаша, из-за того, что он, Изюмка, нечаянно сломал Вовкин фирменный