Ветер с Юга. Книга 1. Людмила Ример
звуков задний двор был богат на запахи, среди которых нос мальчика безошибочно уловил запах свежеиспечённого хлеба. Желудок жалобно заурчал, и Никита понял, что просто умирает с голоду, несмотря на все ужасные события этого утра.
При их появлении обитатели заднего двора примолкли, перестав стучать и скрести. У девчонки в простом сером платье с растрёпанной светло-русой косичкой от любопытства округлились синие глаза, она быстро-быстро заморгала и озадаченно почесала правую щеку, оставляя на ней жирный чёрный след.
Бойкая прачка, до этого строившая глазки и задиравшая крепкого парня, коловшего в углу двора дрова, бросила в корыто свой валёк и, уперев в бока мокрые по локоть красные руки, звонко закричала:
– Эй, Борг! Эт что за птицу ты притащил? Он чего не зелёный?
– Заткнулась бы ты, Зубатка! Стираешь подштанники – и стирай! Мы с господином без твоего ума разберёмся, кто этот гусь!
– Ой! Мы с господином! Уморил! Давно ли стал вейстору Хортону штаны по утрам подавать да меч чистить, а туда же – мы! Смотри, узнает вейстор про твою наглость, пойдёшь снова навоз на конюшне грести!
– Ну и язва ты едучая, упасите Боги от твоего языка! Вор он, а может и убийца. Видишь, рубаха Одноухого Дрона на нём, а нож Дрона на поясе был. Ну, поняла?
Зубатка охнула и зажала рот рукой. Её весёлое настроение мигом улетучилось, и она, округлив глаза, принялась разглядывать пленника. Борг толкнул Никиту в спину, и тот, замахав руками, чуть не растянулся в луже посреди двора. Девчонка на ступеньках нервно хихикнула, но Никита уже ни на кого не обращал внимания.
Ему хотелось, чтобы его просто оставили в покое. Все. И этот громила Борг, не умеющий ничего другого, как только раздавать затрещины, и эта языкастая прачка, сразу поверившая, что он убийца, и даже эта замарашка с котлом, которой, видите ли, очень весело.
Спустившись вниз на несколько ступеней, Борг открыл ключом массивную деревянную дверь, заскрипевшую на плохо смазанных петлях. В длинном коридоре было темно, но далеко им идти не пришлось. Парень свернул налево в первую же комнату, слабо освещенную светом, падавшим из маленького окошка на уровне земли.
Комнатка была небольшая, метра три в длину и примерно столько же в ширину. В правую стену было вделано массивное кольцо с цепью, на конце которой болтался ошейник. Борг толкнул мальчика к стене, подхватил ошейник и ловко защёлкнул его на Никитиной шее. От тяжести Никита так и присел. Тюремщик хмыкнул, дёрнул для порядка цепь и ушёл, заперев сначала решетку на входе в комнату, а затем и дверь подвала. Никита остался один.
Он сидел, опершись о стену, на куче какого-то тряпья, служившего постелью всем тем, кто был здесь до него, и у него не было сил даже плакать. Страх и унижения, доставшиеся на его долю сегодняшним утром, кошмарная гибель пленника, чьё место он занял в холодном подвале, голод, внезапно резанувший его запахом свежего хлеба, настолько обессилили его, что больше всего на свете он сейчас хотел спать.
Холод