Принцессы Романовы: царские дочери. Елена Прокофьева
обрел в Марии Федоровне единственного настоящего друга на всю оставшуюся жизнь. Она сдержала клятву верности, данную в юности, и всегда оставалась для мужа опорой, желанным берегом, к которому он с радостью возвращался после всех придворных бурь. И даже когда Павел бывал неверен ей – Мария Федоровна проявляла снисходительность и прощала. Она даже подружилась с фавориткой Павла, фрейлиной Нелидовой, дабы вместе успешнее оберегать его среди дворцовых интриг. Ради блага мужа Мария Федоровна согласна была на унижение… И это при том, что горда она была необычайно, это отмечал даже Наполеон: не было у него более свирепого недруга среди европейских правителей, чем эта женщина, принципиально не желавшая признать корсиканского выскочку равным.
Мария Федоровна – при ее красоте, высоком происхождении и душевном благородстве – была еще и талантливым человеком: казалось, при появлении на свет этой девочки присутствовали какие-то добрые феи, щедро ее одарившие! Она не только вышивала, но и прекрасно рисовала, а еще вырезала из дерева, камня и кости сложнейшие камеи и дарила их на торжества своим близким, причем ей удавались даже портреты – а это уже высший пилотаж для камнереза! Ее произведения мы и сейчас можем видеть в музеях Павловска, и они тем более поражают оттого, что создала их великая княгиня и мать десятерых детей, которая старалась сама заниматься воспитанием своих дочерей и младших сыновей.
Но самым восхитительным в этой женщине была ее страстная тяга к благотворительности. Мария Федоровна обожала детей и очень жалела сирот. Она очень интересовалась положением детей в Воспитательном доме, основанном Екатериной, и в 1797 году Павел I, взойдя на престол, поручил жене надзор над богоугодными заведениями. Он не мог выбрать лучшей кандидатуры: Мария Федоровна так рьяно взялась за дело, что даже шокировала других светских благотворительниц: императрица сама разворачивала пеленки на маленьких сиротах, смотрела, нет ли опрелостей, и даже нюхала младенцев – она знала, как должен пахнуть здоровый, содержащийся в чистоте малыш! – и лично осматривала кормилиц, проверяя чистоту их белья. Она не брезговала ничем, она приезжала для инспекции без предупреждения, пробовала на вкус еду, которую готовили для сирот, она разговаривала с детьми, обнимала и целовала их, как своих собственных: этому было много свидетелей, и многие с изумлением вспоминали об этом.
Из воспоминаний фрейлины Марии Мухановой: «Детей, воспитанных в ее заведениях, она никогда не покидала впоследствии, а во всю жизнь им помогала, входила во все подробности, до них касавшиеся, и была истинною матерью для всех. Никто из служивших ей не умирал во дворце иначе, как в ее присутствии. Она всех утешала до конца и всегда закрывала глаза умиравшим. Однажды сказали ей врачи, что жившая на Васильевском острове отставная ее камер-юнгфера страдает сильно от рака в груди, что можно было бы ее спасти, но она не соглашается на операцию иначе, как если во время производства ее будет находиться сама императрица. „Ну