Полное собрание сочинений. Том 36. Март – июль 1918. Владимир Ленин (Ульянов)
Германии, где революция только зрела, но заведомо не созрела. Такой авантюрой было утверждение, что враг против революции не решится наступать. Брестские переговоры{4} не представляли еще из себя момента, когда мы должны были принять какие угодно условия мира. Объективное соотношение сил соответствовало тому, что получения передышки будет мало. Брестские переговоры должны были показать, что немец наступит, что немецкое общество не настолько беременно революцией, что она может разразиться сейчас, и нельзя поставить в вину немецким империалистам, что. они своим поведением не подготовили еще этого взрыва или, как говорят наши молодые друзья, считающие себя левыми, такого положения, когда немец не может наступать. Когда им говорят, что у нас армии нет, что мы были вынуждены демобилизоваться, – мы вынуждены были, хотя нисколько не забыли о том, что около нашего смирного домашнего зверя лежит тигр, – они не хотят понять. Если мы вынуждены были демобилизовать армию, то мы отнюдь не забыли, что путем одностороннего приказа втыкать штык в землю войну кончить нельзя.
Как вообще вышло так, что ни одно течение, ни одно направление, ни одна организация нашей партии не были против этой демобилизации? Что же мы – совершенно с ума сошли? Нисколько. Офицеры, не большевики, говорили еще до Октября, что армия не может воевать, что ее на несколько недель на фронте не удержать. Это после Октября стало очевидным для всякого, кто хотел видеть факт, неприглядную горькую действительность, а не прятаться или надвигать себе на глаза шапку и отделываться гордыми фразами. Армии нет, удержать ее невозможно. Лучшее, что можно сделать, – это как можно скорее демобилизовать ее. Это – больная часть организма, которая испытывала неслыханные мучения, истерзанная лишениями войны, в которую она вошла технически неподготовленной и вышла в таком состоянии, что при всяком наступлении предается панике. Нельзя винить за это людей, вынесших такие неслыханные страдания. В сотнях резолюций с полной откровенностью, даже в течение первого периода русской революции, солдаты говорили: «Мы захлебнулись в крови, мы воевать не можем». Можно было искусственно оттягивать окончание войны, можно было проделать мошенничество Керенского, можно было отсрочить конец на несколько недель, но объективная действительность прокладывала себе дорогу. Это – больная часть русского государственного организма, которая не может выносить долее тягот этой войны. Чем скорее мы ее демобилизуем, тем скорее она рассосется среди частей, еще не настолько больных, тем скорее страна сможет быть готовой для новых тяжелых испытаний. Вот что мы чувствовали, когда единогласно, без малейшего протеста принимали это решение, с точки зрения внешних событий нелепое, – демобилизовать армию. Это был шаг правильный. Мы говорили, что удержать армию – это легкомысленная иллюзия. Чем скорее демобилизовать армию, тем скорее начнется оздоровление всего общественного организма в целом. Вот
Вскоре после опубликования ленинского Декрета о мире, принятого II Всероссийским съездом Советов, Советское правительство обратилось с нотой к странам Антанты, в которой предлагало немедленно заключить перемирие на всех фронтах и начать мирные переговоры. Отказ империалистов Антанты поддержать инициативу Советского правительства и активное противодействие с их стороны заключению мира вынудили Совет Народных Комиссаров начать сепаратные переговоры о мире с Германией. После предварительных переговоров и заключения перемирия, в Брест-Литовске 9 (22) декабря 1917 года открылась мирная конференция, в которой приняли участие делегации Советской России и держав Четверного союза (Германия, Австро-Венгрия, Болгария, Турция). На конференции советская делегация огласила декларацию, исходившую из положений Декрета о мире. В ней содержались предложения о заключении справедливого и демократического мира, без аннексий и контрибуций. Делегация германского блока после ряда маневров заявила о неприемлемости советских предложений и 5 (18) января 1918 года предъявила Советской России тяжелые, грабительские условия мира, согласно которым под контроль Германии должны были перейти Польша, Литва и частично территория Латвии, Эстонии, Украины и Белоруссии.
8 (21) января 1918 года В. И. Ленин на совещании членов Центрального Комитета с партийными работниками выступил с развернутым обоснованием необходимости подписания мира даже на этих тяжелых условиях, огласив свои «Тезисы по вопросу о немедленном заключении сепаратного и аннексионистского мира» (см. Сочинения, 5 изд., том 35, стр. 243–252). Вопросы войны и мира обсуждались на заседаниях Центрального Комитета 11 (24) января, 19 января (1 февраля), 21 января (3 февраля), 18, 22, 23 и 24 февраля 1918 года. Чтобы предотвратить срыв мирных переговоров и не допустить проведения авантюристской политики «левых коммунистов» и Троцкого, Ленин добился принятия ЦК партии решения о всемерном затягивании мирных переговоров и о необходимости подписания мира, если немцы предъявят ультиматум. Однако, когда 27 января (9 февраля) Германия ультимативно потребовала от советской делегации подписания выдвинутых 5(18) января условий мира, Троцкий, возглавлявший в этот период советскую мирную делегацию, нарушил это решение и, вопреки требованию Ленина, отказался подписать мирный договор, заявив одновременно, что Россия войну прекращает, а армию демобилизует.
Германские империалисты воспользовались этим. 18 февраля, порвав соглашение о перемирии, германские войска начали наступление по всему русско-германскому фронту. В тот же день по настоянию Ленина ЦК партии принял решение о подписании мирного договора с Германией. Но империалистическая Германия 22 февраля предъявила новый ультиматум, содержавший еще более тяжелые и унизительные условия мира: немцы потребовали дополнительно к оккупированным территориям передать им не занятые ранее области Латвии и Эстонии, заключить мир с украинской Центральной радой, вывести советские войска из Украины и Финляндии, уплатить Германии огромную контрибуцию, демобилизовать армию. 23 февраля ЦК партия высказался за предложение Ленина немедленно подписать мир на предъявленных Германией условиях. Утром 24 февраля ВЦИК, а потом и Совет Народных Комиссаров постановили принять новые условия мира, о чем было немедленно сообщено германскому правительству. 1 марта 1918 года переговоры о мире возобновились. Договор о мире был подписан 3 марта.
Ноябрьская революция в Германии (1918) свергла власть кайзера Вильгельма II, и Советское правительство получило возможность аннулировать Брестский договор.