Спасти СССР. Адаптация. Михаил Королюк
мое состояние, переводил разговоры на себя. Впрочем, новый класс, слепленный из двух половинок, деловито принюхивался и притирался, и ему было не до одного выпавшего в астрал соученика.
Мелькнул вдали вглядывающийся в меня Гадкий Утенок. Я кинул ей слабую улыбку, и она вспыхнула в ответ искренней радостью. Я смущенно отвел глаза.
«Хм… А не такой уже и гадкий. – Мой взгляд, невольно став оценивающим, вильнул в ее сторону еще раз. – Тоже вытянулась. Пожалуй, уже больше девушка, чем девочка».
Энергично потрясая букетом, толкнула короткую речь загорелая Тыблоко, под умильными взглядами родителей пробежала с колокольчиком вдоль шеренги сияющая восторгом первоклашка, вырвался из распахнутой двери школы на свободу и разлился в прозрачном сентябрьском воздухе первый звонок… Учебный год начался.
День прошел, как кинолента, прокрученная в дымину пьяным механиком. Некоторые события проскочили мимо меня целиком, другие же запомнились в мельчайших и совершенно ненужных подробностях. От первого урока, вместившего в себе классный час и комсомольское собрание одновременно, память удержала лишь фрагменты Зиночкиной речи про всенародное обсуждение новой конституции. На химии начали электролитическое равновесие, но на слове «диссоциация» мой мозг забуксовал и впал в кому до перемены. Третьим уроком шла литература. Что там было – убей, не помню. Что-то ел на большой перемене, но что? Лишь к английскому я собрался и вышел из состояния грогги – Эльвиру лучше не злить. Впрочем, ее сарказм был еще по-летнему благожелателен, и часть урока я просто медитировал, разглядывая уходящие вдаль ленинградские крыши и купола Исаакия на горизонте.
Тома на весь день прилепилась к Яське и выглядывала из-за ее плеча, как осторожный солдат из-за бруствера отрытого в полный рост окопа. Даже домой они пошли вместе, хотя вообще-то им в разные стороны. Отходя от школы, Яся быстро обернулась. Я крутанул пальцем воображаемый телефонный диск и, получив ответный кивок, побрел домой.
Серия отжиманий прочистила мозги и вернула способность связно мыслить. И что это было?
«Не обида. Нет, точно не обида. И не как с чужим, было бы безразличие. Она боялась. Не меня, а нашей встречи. А значит…» – Моя мысль замерла, отказываясь делать еще один шаг вперед.
Кляня Тому, Ясю, себя и весь белый свет, схватил трубку.
– Алло? Ясь? Привет. Ну?!
– Что «ну»? Баранки гну! – взорвалась вдруг обычно выдержанная Яся и резко замолкла.
Я тоже помолчал, потом уточнил:
– Что случилось? Можешь сказать-то?
Она чуть слышно вздохнула, и от наступившей после этого тишины у меня по спине промаршировали мурашки.
Я кашлянул и скорректировал позицию:
– Или намекнуть.
– А сам не понял?
– Лучше знать, чем подозревать. У реальности есть границы, а у воображения – нет. Я тут себе уже такого напридумывал…
– Лето у Томы прошло насыщенно, – сухо констатировала Яся. – Под его