«Шизофрения». Наталия Вико
не смотрела? – возмущенно спросила старушка, проходя вслед за дочерью в гостиную. – В мире черт знает что делается! Наводнение в Европе. А в Америке – пожары. Цены на нефть растут. Иранцы хотят атомную бомбу сделать, – сообщила она, расхаживая по комнате – Ходорковский варежки шить отказывается, да еще чай пьет неправильно. У нас горячую воду отключили, – выпалила все новости сразу.
Александра осторожно опустилась в кресло. Начало беседы настораживало масштабом охвата тем.
– Этот, как его… домовой… – продолжила маман.
– Домоуправ? – решила уточнить Александра.
– Не перебивай меня! – возмутилась мама, останавливаясь перед ней и явно собираясь с мыслями. – Вот, сбила меня… Да, сегодня ездила в «собес». В телеге так дуло из окна… ухо теперь болит.
– Мам, – осторожно поинтересовалась Александра, – «телега» – это, наверное, автобус?
– Какая телега?! С ума сошла совсем? Я про автобус говорю, а ты что?! Да, кстати, сегодня взяла кругленькое, которое ты в прошлый раз привезла. Ты хвалила, между прочим, – заметила ехидно, – я думала, и правда – ничего. Ужас какой-то! Не покупай мне больше, – обиженно поджала узкие губы.
– Чего не покупать? Ты о чем, мамочка? – Александра напряглась, пытаясь сообразить, о чем идет речь.
– Что ты грубишь? – возмутилась маман. – Почему ты так со мной говоришь? Я тебе кто, козел… этого… как его… барабанщика?
– Мам, ну, что ты… при чем здесь козел? Я спросила – что за «кругленькое» я не должна тебе покупать? Арбуз?
– Ка-акой арбуз?! – мамуля перешла на повышенный тон. – Ты еще и арбуз мне притащишь? – она уперлась руками в бока. – Еще не хватало! – притопнула ногой. – Арбузы осенью бывают, а сейчас… – осеклась, бросив взгляд в окно на небо, затянутое набухшими от воды тучами. – Мало мне этого… кругленького… так еще и арбуз! Тащишь, чего самой не надо! И еще оскорбляешь!
– Мам, ну, что ты, милая? Как я могу тебя оскорблять? Не придумывай, – Александра поднялась с кресла и попыталась обнять мать.
– Я, по-твоему, вру? – старушка с неожиданной силой оттолкнула ее. – Что ты со мной, как с идиоткой, разговариваешь? И еще это… кругленькое… оно меня из себя выводит.
– Мам, да о чем ты? С этим что делают, ну, с «кругленьким»? – самым ласковым голосом спросила Александра, снова садясь в кресло.
– Ну-у, дорогая…. – мать перешла на зловещий шепот. – Ты мне эту дребедень принесла, потому что не знала, что с этим печеньем делать? Конечно, лучше мне принести, чем в помойку! – ее лицо исказила брезгливая гримаса. – Грязное какое-то…
– А-а. Печенье! – Александра облегченно вздохнула. – Это не грязь, мамочка. Это – шоколад. И зря ты так – оно очень даже вкусное.
– У тебя всегда со вкусом что-то было, – старушка строго посмотрела поверх очков и, наконец, села на диван, покрытый стареньким клетчатым пледом. – С детства. Помню, увидела в деревне корову, у которой