Великие интервью журнала Rolling Stone за 40 лет. Джо Леви
у нас наверху убойная тусовка».
«Я устал, – сказал я. – У меня был трудный день, да и у тебя тоже. Шел бы ты спать».
«Выходи, – гнул свое Кит. – И ты увидишь, что такое настоящая рок-группа».
«Я знаю, что такое настоящая рок-группа, Кит. Мне не надо для этого подниматься». И очевидно, он держал бутылку с кетчупом – гамбургер и бутылку с кетчупом, – потому что это все через дверь залетело ко мне в комнату. (Смеется.)
Энди. Звучит забавно. Ой, как я любил кетчуп! Могу просто ложками его есть.
Трумен. Есть что?
Энди. Кетчуп.
Трумен. А, кетчуп.
Энди. Но, похоже, в этой поездке было так много материала, и ты прекрасно все описываешь.
Трумен. Да, материал, но и только. Материал. И только. Он не находит отзвука. Не то чтобы хотелось забыть о нем из-за того, что он неприятен, нет, просто он не находит отзвука. Нигде во всей этой истории о The Rolling Stones я не смог найти ничего, достойного сочувствия, кроме наивности детей… да и сочувствие, возможно, в сущности, тоже не было настоящим. Может быть, всего лишь сентиментальность.
И вот что я особенно не выносил в отношении «Стоунз»… Когда дети стояли там, а они заканчивали выступление, Чип Монк[58] говорил: «Спасибо, дамы и господа. The Rolling Stones». И загорался свет – или уже горел, – а там стоят дети и просто аплодируют до упаду. Ведь они месяцами этого ожидали. Они мечтали об этом, понимаешь… так долго. И потом The Rolling Stones… Они не только уходили, не только не думали выходить на бис, но уже взмывали на своем самолете, а дети все еще стояли в зале и аплодировали, аплодировали и просили: «Пожалуйста, еще, пожалуйста, еще!», а все знали, что они уже давно в пути… Я дважды не садился в самолет, чтобы посмотреть на эту сцену. Просто сердце разрывалось. Они могли стоять там и полчаса, и никто никогда не сообщал им, что группа и не думает выходить. А потом дети наконец расходились…
Это одно… Но, видишь ли, я написал об этом и о детях в техасском Форт-Уэрте, в сущности, понимая, что группа не выйдет и что все закончилось; и тогда дети уходили в эту ужасную июльскую жару, постепенно растворяясь в темноте улиц, освещенных редкими фонарями.
Энди. А кого считать человеком номер один? Как там все происходит? Мика действительно считают воплощением всей группы?
Трумен. Мм… Гм…
Энди. Да?
Трумен. Да. Мика и Кита Ричардса. Они и есть The Rolling Stones.
Энди. Но другие ребята вполне приличные. Чарли Уоттс действительно хорош…
Трумен. Ой, лучше и быть не может, да. Но не в этом дело. Когда вникаешь в суть, то два человека, которые действительно руководят шоу…
Энди. Но тогда все возвращается к твоей мысли, когда ты говорил, что тебе жаль слушателей, потому что когда «Стоунз» ушли, то остался один негатив. Ну, значит, публике это нужно.
Трумен. Публике нужна музыка. Публике нужно сохранить приятное ощущение. Публике нужно и дальше танцевать и обниматься, танцевать шейк и рок-н-ролл.
Энди. Но люди слушали группу на стерео в ее отсутствие.
Трумен.
Главный осветитель.