Телепортация. Ежи Довнар
собственного духа человека? Но по мере нарастания скорости стал вырисовываться очерченный выход из подземелья, за которым светило яркое солнце. Ещё минута, ещё половина её, ещё секунда – и брызнет в глаза белизна неба, сменившая мрак преисподней. И вот этот момент, наконец, наступил, глаза открылись, и постепенно уходящая с них пелена обнажила белоснежный потолок, стены, стол, стулья, лежащих рядом на койках женщин. Женщины спали, даже кто-то похрапывал, так как уже наступил вечер, по больничному распорядку был отбой, а трудящиеся люди в местности, близкой к деревенской, готовы засыпать крепким и здоровым сном, едва голова соприкоснётся с подушкой. Ханна поднялась сперва на локтях, ещё раз осмотрелась, затем на вытянутых руках, попыталась встать, – получилось. Хотя ноги дрожали, и какой-то туман обволакивал ещё окружавшее её пространство. Сделала шаг, другой – получилось тоже. Больных, которым не спится, в палате не было, отсутствовали они и в коридоре, и только сильный или умеренный храп доносился из-за тех или иных дверей. Она медленно пошла по больничному проспекту, ещё держась за стенку, но с каждым шагом всё увереннее и увереннее. До её ушей донеслись вдруг тихие голоса, сопровождаемые непонятным перекатыванием чего-то мелкого и твёрдого по деревянной поверхности, которое слышно было в конце коридора. Двое мужчин примерно её возраста сидели за круглым столом и играли в нарды, причём один из них как бы учил игре другого. На длинную доску, напоминавшую перевёрнутую шахматную, только гораздо больших размеров и разрисованную непонятным орнаментом, они метали две чёрных кости и, в зависимости от выпавших очков, перемещали вдоль бортов шашки. Увидев Ханну, мужчины повернули к ней головы, и тот, что был поменьше ростом и подвижнее, пригласил её подсаживаться к ним:
– Що, нэ спиться? Сiдайтэ до нас, побалакаемо.
Ханна не поняла, о чём с ней говорят, скорее, догадалась и молча присела на свободный стул.
– А може заграетэ з намы у нарди? Це дуже цiкава персидська гра, в яку грають вже понад двi тисячi рокiв. Мэнэ навчили грати ормяни, якi працювали на БАМi, а я привiз ii сюди, щоби навчити самбiрчан.
Но она не поняла и этого, только на всякий случай отрицательно кивнула головой.
– На що хворiемо? – этот вопрос прозвучал уже так, на всякий случай. Видимо, её приняли за глухонемую, а может невменяемую.
В ответ она улыбнулась и решила, что находится где-то под Карпатами, похоже, у гуцулов. Однако, оглядевшись, увидела какую-то надпись, сделанную кириллицей, и поняла, что это не гуцулы и даже не Польша. – Украина – дошло до неё, но как она могла здесь оказаться, за столько километров от места катастрофы? Но ответить на этот вопрос вряд ли кто-либо смог бы, кроме потусторонних сил, телепортировавших её сюда. Спрашивающий мужчина тоже вдруг смекнул, что женщина не понимает украинского языка, поэтому перешёл на русский:
– Вы наверно меня не поняли, поэтому давайте лучше познакомимся. Меня зовут клоун Ромик, –