Предсказание для адвоката. Наталья Борохова
он, рукой поглаживая свой брючный ремень.
Она молчала, понимая, что возражать бесполезно.
– Я не люблю болтливых женщин. Они выглядят отвратительно. Взять хотя бы эту дуру Эмму. Что она трепала сегодня про меня?
Мария подняла испуганные глаза.
– Это было так несвязно. Сомневаюсь, что хоть кто-нибудь мог разобрать ее намеки.
– Да? – улыбка его была нехорошей. – Скажи мне по совести, а ты не говорила того, что не должна была говорить?
– Я не понимаю, – задрожала она.
– А я думаю, понимаешь, – он вытащил брючный ремень. – Вот к чему приводит болтовня с подругами, сплетни за чаем и воскресные походы в сауну.
– Клянусь, я никому ничего не говорила.
– Правда? – удивился он. – А разве было что-то, о чем можно было говорить?
– Нет, конечно. Но ты же сам сказал… – вконец запуталась она.
– Я слишком распустил тебя, – глубокомысленно изрек он. Ремень со свистом разрезал воздух, но удара не последовало. – Женщин нужно держать в кулаке. Помнишь, что произошло со Стефанией Кольцовой?
– Извини, я просто не смогла сдержаться, – вспомнила она свой промах на злосчастной вечеринке.
Но Константин будто и не слышал ее.
– Она закончила свою жизнь плохо. Несчастный случай или самоубийство? Об этом трубили все газеты. Но до правды они так и не докопались. Думаешь, это удалось Эмме?
– Не знаю, но она что-то твердила о какой-то кассете, – поспешно заговорила Мария. – Намекала на возможность показать ее всем нам.
– О кассете? – насторожился Константин. – Ты думаешь, она у нее с собой?
– Не знаю. Может, тебе стоит поговорить с ней?
– Я обязательно это сделаю, милая. Но только чуть позже. А сейчас у меня есть дела поважнее…
– Костя?! – она отпрянула в сторону. – Прошу, не надо!
Он криво ухмылялся.
– Не так просишь!
– Пожалуйста, не надо. Прости меня. Я во всем виновата. Я!
Она упала на колени. Шпильки выпали, рассыпая черные как смоль волосы по плечам. Губы застыли, как кровавая буква «о».
Он был доволен. Выставив вперед носок лакированного ботинка, он тихо и четко произнес:
– А теперь ползи…
…Павел Грек безостановочно щелкал телевизионным пультом. По правде говоря, передачи его волновали мало, но это немудреное занятие помогало хотя бы немного отвлечься. Его невидящий взор был обращен на экран, но картинки, сменяя одна другую, не цеплялись даже за краешек его сознания. Его мысли были заняты другим.
Старушка Эмма выкинула сегодня странный фортель: бросила ему в лицо обвинение, правда, не в прямой, а в завуалированной форме. И вот теперь он пытался понять, насколько серьезна ситуация. То ли эта неуравновешенная особа выбалтывала все, что бог на душу положит; то ли она в самом деле разнюхала кое-какие факты.
В пользу первой версии свидетельствовали ее высказывания, касающиеся иных участников вечеринки. Подобного бреда ранее