Писательский кружок. Павел Сомов
ему яйца со всеми потрохами. А вон тому мужику ударить ногой в нос. Что он будет делать? Испугается, станет отбиваться? Кричать? Станут ему помогать, а мне мешать? Или все так и будут стоять? Как часто били людей, которые сейчас со мной едут? Обручальное кольцо на пальце. А самому уже за пятьдесят. Как у тебя с женой, мужик? Все еще вставляешь ей? Или уже нет? Говорят, у них с возрастом просыпается. У старушек.
Когда я летом ездил к доктору Марти, то вывел такой закон. У женщины с серебряным лаком на ногтях ног всегда есть обручальное кольцо. Я очень злой. Не очень. Только иногда. Редко. Мне не зачем быть злым. В основном у нас хорошие люди. А в основном не очень.
Человек с бородой, заплетенной в маленькую косичку. Вошел, встал в углу. Держит руки так, будто показывает детский фокус с исчезновением пальца. Что он шепчет? Брахма… брахмачериашеньнки? Повторяет беспрерывно. Молится?
Пора выходить – моя станция. Понавскакивали. Ц-ц-ц. Заразился.
– Пока, Пермоллой. Удачно съездить.
– Пока. Спасибо.
Кажется, вчера оставалась жвачка.
Какое странное развлечение – идти вдоль вагона метро, рассматривая лица, и вдруг пугаться какого-нибудь страшного лица. Ты делаешь так?
Куда он пошел? Налево. Сейчас выйду и подожду, пока скроется за углом. А если я выйду из-за угла и вдруг увижу его? Стоит и разговаривает со знакомым. Случайно встреченным. Я должен сразу что-нибудь сказать. Нет. Лучше ничего не говорить. Как будто иду и иду. По своим делам. А если спросит? То я иду к доктору Марти. За таблетками. Доктор Марти переехал? Нет. Просто у меня устала нога. Затекла. Поэтому нужно идти. Чтобы размять ее. Я иду, чтобы размять ногу. Я решил выйти из метро вслед за Чарисом, чтобы дать движение ногам.
Вот и угол. Никого нет. Никаких знакомых. Его голова на эскалаторе. Скользит вверх.
Буду идти чуть поодаль. Надеюсь, он меня не заметит. Распутывает наушники. Сейчас вставит в уши и будет слушать. К человеку в наушниках легко подкрасться.
Он сказал, что едет на вокзал. Сейчас пройдет через парк и потом сядет на трамвай. До остановки трамвая нам по пути. А потом я пойду дальше. А ты езжай. Встречай своего брата.
Забавно, что вход в парк через огромные толстые черные ворота – словно в тюрьму. Пестрые фигурки людей теряются, размываются в дали, подсвеченной солнцем. Слабое зрение располагает к импрессионизму. А солнышко – лучший враг прыщей. И с тайным восторгом гляжу я в лицо врагу.
Две широкие аллеи идут из одного конца парка в другой и пересекаются в центре – у фонтана с белой статуей ангела. Старая и милая статуя – из гипса, наверное. От нее у меня всегда проходит дрожь по телу – настолько она старая и милая – идеальная для фильма ужасов. Не люблю ходить по этим людным аллеям – не чувствую природы. А вдали, над фонтаном, виден старый элеватор. Удивительная штука – всегда поражала мое детское воображение.
Ain’t no way for me to love you
If you won’t let me
It ain’t no way for