Пока телефон не зазвонил. Оксана Обухова
кошек…
– Кошек? – переспросил патрон. – При чем здесь кошки?
– Так, ни при чем, – смутился следователь. – Просто мысли вслух. Ассоциации.
– Какие? – прищурился подполковник, уважавший в Гущине нестандартный подход к делу.
– Есть легенда о том, что пророк Мухаммед однажды отрезал кусок халата, чтобы не будить уснувшую на нем кошку. Кошку, кажется, звали Муизза.
– Муизза, значит, – покручивая головой, хмыкнул Николаевич. – Нет, Стас, подол платья был отрезан убийцей, орудием, которое наносило порезы на горло. Это установлено совершенно точно.
– Орудие все то же – скальпель, да?
– Угу. Предположить заточенный столовый нож с закругленным лезвием, сложновато. Здесь эксперты сходятся во мнении.
Гущин крутил в руке фотографию-акцент, подполковник внимательно поглядел на задумчивого приятеля и улыбнулся:
– Что, захватило, да?
– Захватило, – согласился Гущин. – Я по маньякам и немотивированным преступлениям не люблю работать, но тут…
– Тут помощь требуется, – закончил за него Коростылев. – А ты без дела засиделся. Все, Стас, один к одному складывается.
– То-то и оно, – вздохнул майор.
К лавочке подбежала Зойка с разысканным прутом в зубах. Обойдя неумеющего играть с собаками Коростылева, предложила прутик хозяину.
Стас принял поноску, размахнулся… Палка снова проявила норов и подло улетела в заросли.
Зайти в гости к Гущиным и попить чаю с Маргаритой Павловной подполковник отказался. Сослался на жесточайшую усталость и на то, что близкие его скоро перестанут узнавать. Сквозь нередеющие и поздним вечером московские пробки помчался к скучающей семье.
Станислав и Зойка побрели домой. Набегавшаяся присмиревшая Маргаритовна едва не утыкалась носом в землю, почти что волокла по тротуару уши. Гущин рядом трость волок.
Доковыляли до подъезда. Стук тросточки о ступени лестницы услышала Маргарита Павловна, открыла дверь гулякам.
Обычно мама узнавала настроение сына загодя, по звукам. По тому, как бряцают ключи и шаркают подошвы о коврик, определялась с ритуалом встречи: улыбаясь, в щеку целовать или молчать, не приближаться и глубоко сочувственно вздыхать.
Сегодня мама проявила удивительную слепоглухоту. Невнимательно приняв от сына поводок Занозы, повела собаченцию мыть лапы и на ходу сказала:
– У меня отличная новость, Стас. Валерия Генриховна выбила-таки вторую льготную путевку… – Не доходя до двери в ванную, Маргарита Павловна обернулась, и Стас увидел, какое растерянно счастливое у мамы лицо. Похоже, она все еще не могла поверить в невероятную удачу. – Ты представляешь… грязи, Крым. Санаторий с упором на лечение опорно-двигательного аппарата… Мы с Лерочкой выезжаем уже завтра! – крикнула уже из ванной.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить