Адмирал. Михаил Михеев
прямо здесь же не подсчитать, каковы они были, эти шансы, но поймал удивленный взгляд Редера и опомнился, стух, вновь превращаясь в немецкого адмирала. Который, пусть и обладал, несмотря на похожую на вампира внешность, беззлобным и легким характером, почему и становился периодически душой компании, на такие вспышки вряд ли был способен. Впрочем, он же теперь «контуженый», ему можно.
– Они… получили действия, – медленно сказал Редер. – И будут ждать новых. Сначала – ждать, потом – требовать. А у нас всего два корабля, и оба придется ставить в док.
Колесников попытался вставить слово, но гросс-адмирал остановил его резким жестом. Похоже, разговор пошел не вполне так, как планировалось, и теперь он обдумывал расклады на ходу. Пришлось замолчать и внимательно слушать, в конце концов, Редер куда лучше него владел ситуацией в высших эшелонах власти.
– Понимаешь, Гюнтер, там, наверху, собрались люди, большей частью далекие от понимания того, как живет флот, что он может и чего не может. Фюрер, при всем моем уважении, профан. Да, он честно отвоевал в ту войну, как и мы с тобой, но его кругозор остался кругозором солдата, который видит лишь то, что можно разглядеть из окопа. Да ты и сам это понимаешь. Сейчас он политик, искусный, талантливый, но понимания многих нюансов это ему не добавило. Он авантюрист до мозга костей, и пока что все авантюры не просто сходят ему с рук – они приносят успех, и чем дальше, тем больше он теряет связь с реальностью. К тому же, как и любой художник, он мыслит образами, а не цифрами, а война – наука точная, в ней такой подход чреват ошибками. Пусть даже мелкими, тактическими, но которые, тем не менее, имеют свойство накапливаться и давать потом совершенно неожиданный эффект.
Да ты сам подумай. Мне было сказано, что Германия имеет еще не менее шести лет на подготовку. Шесть лет, ты понимаешь, Гюнтер? Вся кораблестроительная программа строилась, исходя из этих сроков. И в результате мы оказались к ней не готовы! И приходится выходить против английского флота с голой ж…!
Редер почти кричал, чего Лютьенс никогда не замечал за ним ранее. Не долго думая, он встал, щедрой рукой налил коньяку, приложил лимон, кофе… Подумал еще, что это будет слишком по-русски, но ничего менять не стал, просто сунул получившуюся композицию в руки гросс адмиралу. Тот недоуменно посмотрел на него, потом кивнул, залпом выпил, зажевал, невидящими глазами глядя в пространство, и вздохнул.
– Спасибо… Так вот, Гюнтер, у нас имелось всего два корабля, способных хоть как-то противостоять английским. Я молчу про наши броненосцы, они хороши в качестве рейдеров, но при встрече с сильным противником… В общем, сам понимаешь.
Колесников и в самом деле понимал, даже не прибегая к памяти адмирала. Совсем недавно карманный линкор «Адмирал граф Шпее» был настигнут в Атлантике тремя британскими крейсерами. Теоретически он должен был их раздавить, шесть одиннадцатидюймовых орудий, почти таких же, как и на «Шарнхорсте», давали ему огромное преимущество. А у британцев самый мощный из кораблей нес лишь восьмидюймовки, два других