Если наступит завтра. Сидни Шелдон
пятнадцать – вот какой код.
– Двести пятнадцать – пятьсот пятьдесят пять – девяносто три – ноль один.
Дежурный сержант набрал номер и подал Трейси трубку. Она слушала, как снова и снова раздавался сигнал. Никто не отвечал. Но ведь Чарлз должен быть дома!
– Время вышло, – буркнул дежурный сержант и начал отбирать у нее телефон.
– Пожалуйста, подождите! – закричала Трейси, но внезапно вспомнила: Чарлз, чтобы его не беспокоили, выключал по вечерам телефон. Слушая глухие гудки, она понимала, что ей до него не добраться.
– Ну все? – спросил полицейский.
Трейси подняла на него глаза и тупо проговорила:
– Все.
Полицейский в рубашке отвел Трейси в кабинет, где ее зарегистрировали и сняли отпечатки пальцев, а затем проводил по коридору в отдельную камеру.
– Слушания состоятся утром, – сказал он.
«Это все не на самом деле, – думала Трейси. – Всего лишь страшный кошмар. Господи, сделай так, чтобы все это было неправдой».
Но вонючая койка в камере была настоящей, и унитаз без сиденья, и решетка тоже.
Ночью время тянулось бесконечно. Если бы только до браться до Чарлза! Трейси нуждалась в нем, как никогда в жизни. Надо было ему обо всем рассказать. «Если бы я так поступила, ничего бы такого не произошло…»
В шесть утра скучающий охранник принес ей чуть теплый кофе и холодную овсянку. Трейси не прикоснулась к завтраку. Ее желудок скрутило узлом. В девять часов к ней явилась охранница:
– Пора, дорогуша. – Она открыла дверь камеры.
– Мне нужно позвонить, – сказала Трейси. – Это очень важно.
– Потом, – заявила охранница. – Ты же не намерена заставлять судью ждать. Тот еще сукин сын.
Она проводила Трейси по коридору в зал заседаний. Пожилой судья сидел на скамье, его голова и руки несильно, но беспрерывно дергались. Перед ним стоял окружной прокурор Эд Топпер – худощавый мужчина лет сорока, с вьющимися короткими волосами с сильной проседью и холодными темными глазами.
Трейси проводили на место. Судебный пристав огласил: «Народ против Трейси Уитни», и через секунду она шла к судейской скамье. Судья пробежал глазами лежащие перед ним листы; при этом его голова подергивалась вверх и вниз.
Наступил тот самый момент. Вот теперь Трейси следовало объяснить судье, что произошло на самом деле. Она сцепила руки, чтобы унять дрожь.
– Ваша честь. Это не убийство. Я застрелила его. Но это был несчастный случай. Я только хотела попугать его. А он попытался изнасиловать меня…
– Ваша честь, – перебил Трейси окружной прокурор, – я не вижу смысла тратить судебное время. Эта женщина, вооруженная револьвером тридцать второго калибра, проникла в дом мистера Романо и попыталась украсть полотно Ренуара стоимостью в полмиллиона долларов. А когда хозяин застиг ее на месте преступления, хладно кровно выстрелила в него и оставила умирать.
От лица Трейси отхлынула кровь.
– О чем?.. О чем это вы говорите? – Сказанное не имело ни малейшего отношения к реальности.
– У