Попаданец: Возвращение. Сергей Мельник
опускалась к груди, и наконец она, совершенно наплевав на так любимый ею этикет, растянулась в полный рост на лавке, использовав вместо подушки мои коленки.
– Я на пять минуточек, барон, закрою глаза, честно-пречестно… – затухающим голосом прошептала она, оставляя меня один на один со своими внутренними демонами-мыслями посреди мерно угасающего уже великолепия летнего парка.
Спит. Просто спит, счастливая, видимо, до безобразия и радостная от своей свершенной глупости. Хорошо сидим. Я в задумчивости рассматривал редких прохожих, в основном уже пожилых людей, что во всех мирах и в любом столетии всегда стайками слетаются к таким вот одомашненным уголкам природы в эпицентрах каменных городов. Ну а они в свою очередь рассматривали нас, кто с покачиванием головы, этак осуждая, а кто с улыбкой на лице, ибо сам был грешен счастьем молодости и моментами, когда вы, взявшись за руки с прелестной прелестницей, гуляли и обнимались, не замечая условностей серого мира.
В такие моменты в моем старом циничном сердце просыпается желание глобально романтизировать сей грешный мир, да вот реалии действительности всегда нам укажут, рожденным ползать, что мы летать не можем. Мой мочевой пузырь стал нервничать и с угрозой посматривать в сторону затянутого розовой дымкой сознания, как бы намекая на то, что пора бы вспомнить о насущном и посетить во-о-о-н те кустики, к примеру.
С каждой прожитой секундой вся прелесть мира все больше и больше сходила на нет, разжигая в груди настоящую бурю страстей, а также мыслей, главной из которых была: «А что будет, если я не добегу?»
Испытывать судьбу желания не было никакого, посему я постарался как можно мягче и незаметней произвести замену своих ног на свой вещмешок под прелестной головкой пани принцессы. Похоже, результативно. Она даже не пошевелилась, когда я медленно встал с лавки, вслушиваясь в ее мерное дыхание. Ну что ж, маленькая, но победа. Веселым аллюром я проскакал через оградку и газончик к дутому зеленому шару пушистого кустика, трясущимися руками нащупывая в штанах сокровенное, дабы с облегчением выдохнуть спертый воздух в груди. Делая свое черное дело, я вертел головой по сторонам, опасаясь прохожих и на свою беду совершенно позабыв прикрыть тыл.
– Барон! – страшный шепот долетел до меня из-за спины. – Это что у вас такое?
– Япона мать! – на чистом русском огласил я окрестности, за малым от изумления не надув себе за воротник, и уже на финорском, страшно округлив глаза, обратился к принцессе: – Катрин, ты же спала?! Как тебе не совестно, так тихо подкрадываться к людям?
Я суматошно дергал шнурочки-завязки на штанах, пытаясь заправить свою свистульку обратно трясущимися руками, ощущая, что краснею, бледнею и заикаюсь одновременно. Вот же паршивка, чуть до смерти не напугала!
– У вас такое лицо было, когда вы ускользали, загадочное. – Она растерянно рассматривала мою суету сует. – Я и подумать не могла, что вы… эм-м-м… Казалось, будет нечто другое, не то, что сейчас…
– Боги! Принцесса, я вас умоляю, отвернитесь уже,