Одноклассники. Хельга Графф
мы простояли с ним с четверть часа. Страстных поцелуев, как в Питере, не было. Стучали лишь наши сердца.
– Здравствуй, родная! – наконец, вымолвил он. – Я соскучился по тебе! – затем внимательно посмотрел на меня и произнес: – И годы тебя не берут. Ты просто красавица!
Помолчав, я ответила:
– Здравствуй. Сколько лет, сколько зим!
Лешка легко подхватил мой чемодан и, крепко, но нежно приобняв меня за плечи, повел на стоянку такси. В автомобиле мы сидели в безмолвии, тесно прижавшись друг к другу.
– Леш, а ты забронировал номер в гостинице? – спросила я, спохватившись.
Он растерялся.
– А разве ты не будешь жить у нас? Мы для тебя приготовили комнату.
– Думаю, что это все-таки неудобно, – отвергла я его идею. – В гостинице, если она рядом с твоим домом, мне будет лучше.
– Хорошо, – согласился он, – едем в гостиницу.
Я попросила пару часов, чтобы привести себя в порядок. Алексей предупредил, что заедет за мной.
Сосредоточившись на своих впечатлениях от встречи, поняла, что они совсем не такие, как я ожидала. Любила и хотела его по-прежнему, но между нами словно железобетонная стена встала история двухлетней давности. Мне стало вдруг ясно, что бы я ни говорила, простить его за то, как он поступил со мной тогда, все равно не смогу, и это чувство останется в моей душе навсегда. С трудом взяла себя в руки и стала собираться.
Прием в доме Лешкиных родителей был замечательным, а их радость от столь долгожданной встречи со мной предельно искренней! Не переставая, они восторгались тем, как в свои годы я умудряюсь выглядеть так классно. Кроме того, я заметила, что Алексей смотрит на меня весь вечер с тоской и любовью, поэтому старалась, как могла, быть интересной и остроумной.
– Олюшка, – обратился ко мне его папа, – мексиканские сериалы на фоне жизненных перипетий дуэта Оля и Леша просто отдыхают! Вот ведь как в жизни бывает!
Разговаривали мы долго. Его отец оказался весьма любопытным человеком. Он интересовался всем, что касается меня, моих взглядов на жизнь, на политику; расспрашивал о стране, в которой я проживаю.
Матушка – немногословная сибирячка – разговор почти не поддерживала, хотя мне так хотелось с ней поговорить. Лишь тогда, когда она начала собирать посуду, я решила присоединиться к ней.
– Марина Алексеевна, дорогая, давайте помогу вам, мне ведь проще, чем мужчинам.
– Нет-нет, Олечка, ты ведь гостья, мне не сложно, – поспешно возразила она, но я все же настояла на своем, потому что видела: она хочет мне что-то сказать, а я жаждала услышать, что именно.
Мы убрали посуду, и я решительно взялась за ее мытье. Она подошла ко мне сзади, нежно обняла за плечи и прижалась лицом к моей щеке.
– Олечка, не бросай его, он всю жизнь любил только тебя и любит до сих пор. Я очень жалею, что Лешкина судьба получилась такой нескладной.
Я не решалась прервать ее.
– Все эти годы он помнил