Мой парень – инопланетянин. Ольга Заровнятных
воскликнула Мария Викторовна и уже мягче добавила: – Дина, родителей завтра в школу.
И тут Дина, как всегда, показала свой характер: она не согласилась с Марией Викторовной покладистым, смиренным «да» или хотя бы спокойным кивком. Нет. Она покраснела, запыхтела, вскочила со своего места и вылетела из класса, как фурия. Все ее вещи остались в классе. Мария Викторовна проводила ее изумленным взглядом, как и все мы, но, разумеется, за ней не побежала.
Следующие четыре дня Дина в школе не появлялась. Мы перешептывались, выдвигали разные теории на этот счет, не зная, что же на самом деле происходит. Самой правдоподобной нам тогда казалась версия, что Дина загремела в психушку. Мы торжествовали… а потом забыли о ней. И напрасно. На пятый день она как ни в чем не бывало заявилась в школу.
Класс притих тогда. Все ждали развязки. Ну, к примеру, что Мария Викторовна строго произнесет: «Коновалова, где твои родители? Немедленно вон из школы! И без родителей не появляйся!»
Но она не произнесла. Она вообще вела себя так, словно Дина все эти дни присутствовала на уроках. Более того, будто не было тогда того истеричного ухода из класса. И будто не в ранце у Дины нашли классный журнал.
Мы были оскорблены. С какой стати учителя к Дине относились так, словно она была особенной? Этаким уникумом, к которому неприменимы общечеловеческие законы. Она была всего лишь заносчивой выскочкой, которой по каким-то причинам удавалось учиться на одни пятерки – мы все это понимали. Все, кроме учителей.
Весь тот день в классе назревало что-то темное, грозное, клокочущее. Мы были угрюмы, молчаливы. Мы были мрачными и необщительными как никогда. Я видела, как мальчишки что-то обсуждают в уголках на переменах. Как девчонки перекидываются записками на уроках. Мне лично никто никакой записки не передавал, поэтому я считаю, что в том, что произошло после уроков, какой-то особой моей вины не было.
Когда прозвенел звонок с последнего урока, все постепенно покинули класс. Дина, как обычно, вышла из него последней. Да, ко всему прочему она была еще и копушей. А все потому, что дотошно раскладывала по кармашкам пенала и ранца школьные принадлежности. Каждому предмету предназначался специальный, конкретно ему отведенный кармашек. Так что нет ничего удивительного в том, что она всегда задерживалась в классе дольше остальных. К тому же ходили слухи, что она так копошится нарочно для того, чтобы дождаться, пока все покинут класс, и донести Марии Викторовне на нас, а конкретно – рассказать обо всех оплошностях, которые мои одноклассники допустили за день. А может, даже и придумать их.
Когда я вышла на школьное крыльцо, то зажмурилась от яркого солнечного света, такого редкого в те зимние дни. Это было в первый момент, а во второй я увидела своих одноклассников, сбившихся в одну огромную толпу недалеко от школы. Они перешептывались, оглядываясь на дверь школы, и вообще выглядели как заговорщики. Зловеще выглядели, чего уж там. Я решила не показывать ни страха, ни любопытства и подошла к ним.
– Что-то