Две Ольги и другие. Сборник статей. Юрий Иванов
эпос без сучка и задоринки… А для начала, раз уж так свербит, хотя бы «отыскать» автора рассказа «Судьба человека», поскольку «с голубого ручейка начинается река…»
Т.к. вся эта история с «разоблачением» Шолохова тянется как прилипшая жвачка, выскажу своё частное мнение. Авторы диалога ссылаются, например, на авторитет Солженицына, сомневавшегося в авторстве Шолохова. Что сказать? Лично я вижу в этом мнении покойного Александра Исаевича зависть талантливого публициста к гениальному (извините за штамп) художнику слова. Вряд ли кто будет спорить с тем, что «Архипелаг ГУЛАГ» явно не тянет на художественное творение. А ведь Солженицын упрекал Шолохова в том, что не может талантливо описать сложные судьбоносные события человек крайне молодой, описать то, чему он не был прямым свидетелем, или в чём не принимал прямого участия. А как тогда относится к оглушительной «опупее» «Красное колесо»? А ведь это не более, чем смесь беллетристики, личных фронтовых впечатлений автора (от другой войны), дореволюционных путеводителей и протоколов заседаний дореволюционной же Государственной думы… Себя почему-то Солженицын не упрекает в этом, хотя его тогда даже и в плане не было.
И, мне кажется, ещё одно Солженицын не мог простить Шолохову, а именно, замечание последнего о том, что писательством может заниматься человек любой профессии, кроме профессии школьного учителя, т.к. эта работа забирает человека целиком. А ведь Александр Исаевич долгое время зарабатывал на жизнь именно учительским трудом…
Что касается Шолохова, то не пишущим ли людям знать, что детские впечатления – самые яркие, из которых автор часто черпает всю жизнь темы, настроения, чувства? Вот, мол, часть «Тихого Дона» написана повоевавшим человеком… Таков подтекст диалога А. Карасёва и И. Фролова. В 1918 году Шолохову уже 17 лет. Это что, мало? И по поводу отсутствия у Шолохова боевого опыта… Вспомним хотя бы А. Гайдара, в 16 лет командовавшего, пусть и не долго, полком. Люди быстро взрослели.. Ведь и сам Шолохов был комиссаром продотряда, и уж стрельбы, жестокостей классовой борьбы и смертей, надо полагать, навидался по самое некуда. А эпизод его биографии, когда он был схвачен махновцами, и его должны были расстрелять, как комиссара? И спасла его старая бабка-крестьянка, попрекнувшая самого Махно, что, мол, с сопляками воюет, не стыдно ли? По-моему, такой эпизод сродни классической клинической смерти, по выходу из которой многие люди приобретают сверхъестественные способности. Но это так, реплика в сторону. Сам же Шолохов вспоминал потом время гражданской войны с чувством горечи: «Шибко я тогда комиссарил»…
Почему бы А. Карасёву и И. Фролову не потренироваться, например, на «Войне и мире» Л. Толстого? Там, напомню, тоже много неувязок и несостыковок, однако, никому в голову не приходит сомневаться в авторстве Льва Николаевича. Кстати, я могу подкинуть идею: жена Толстого, Софья Андреевна, 6 раз переписывала черновики романа, якобы из-за кошмарного почерка супруга. Почему бы не предположить, что всё написанное