Правдивые и доподлинные записки о Мандельшпроте, найденные в фисгармонии бывого Пуськинского Дома настройщиком роялей Василиском Бурляевым. Charitas omnia kredit. Алексей Козлов

      В которой поселился мой,

      Мой Томми из Бедлама.

      7 июня 1932 г.

      О, моя молодость! Оказывается, я еще способен влюбляться. Я анализирую это новое чувство, внезапно озарившлее мою жизнь, светлое и прекрасное, и оно отвлекает меня от шершавого и колючего Мандельшпрота, но свет, проливаемый на все окружающее моей влюбленной душой, смягчает своей частицей угрюмость самого Мандельшпрота. Она – ангел, и мне кажется, что и у меня скоро вырастут крылья, и я буду порхать вместе с ней над грешной землей, как мотылек беззаботный в своем истинном произволении. Как хорошо! А потом я пришёл домой и тайно настроил свой приёмник. Представляете, из него брызнула прекрасная «Лили Марлейн», слава Богу не в исполнении этой гнилой беглой бабы, а в сильном и оригинальном исполнении. А потом я убавил громкость, ибо из динамика потёкла музыка столь же прекрасная, сколь запрещённая! Брутальный хор! Идеальное исполнение! Мужчины поют мужскими голосами! Никаких голубых! Гадость!!! Нельзя народцу такого слушать! Нельзя!

      Надо прямо сказать, что в детстве Мандельшпрот был бумпфелькопфом и вунденхиндом, что отразилось на его ускоренном развитии менталитета. Мандельшпрот очень любил на виолончели собачий вальс тренькать и очень этим гордился. Он вообще был очень музыкален от факта рождения чрева и частенько напевал оригинальные партии из различных зарубежных импортных опереток. Кальмар австрийский. Эти способности, как говорили в около Мандельшпротмовских кругах, достались ему в наследство от его отчима, который, будучи завсегдатаем одного отечественного питейного заведения, сыграл однажды на гребенке «Марсельезу» так, что ему расстрогавшийся владелец дал полтинник. Тремоло давешнее! Ранняя пташка… – гроза червяков. Когда Мандельшпрот в средней школе пребывал, то Тараканью Мазурку так властно отбил, что все педы и гоги были восхищены до чрезвычайности зоба и стали его даже уважать, чего он, в общем, не заслуживал. Байстрюк. Но Моцарта не любил и считал его «простоватой немчурой» и злобно ногти кусал, когда слушал. Титотито!