Страсть к удовольствию. Нина Роуэн
десять.
Во всех этих слухах не было ни крупицы правды, но обществу понравилась столь романтическая история, оказавшаяся для Себастиана в каком-то смысле спасительной, так как слухи были вполне беззлобные и даже отчасти интригующие… Зато поистине ужасным был скандал, вызванный разводом его родителей; причиной же разрыва оказалась графиня, которая, как выяснилось, покинула семью из-за любовной связи.
Однако сейчас, спустя три года после скандала, Раштон восстанавливался и политически, и социально и готов был пресечь любые слухи, какими бы безобидными они ни были.
Лорд Даллинг с дочерью извинились и направились к буфету. Себастиан почувствовал на себе исполненный недовольства взгляд отца.
– Почему ты не пригласил ее на танец? – спросил граф. Ответа не последовало, и Раштон продолжил: – Между прочим, эта девушка прекрасная кандидатура для женитьбы. Хорошо образованная, уважаемая. Ее отца прочат на должность следующего министра иностранных дел. Вы бы с ней прекрасно подошли друг другу. – Граф прищурился и внимательно посмотрел на сына. – Или разыщи дочь Смайта на балу у леди Ростен. Если только ты не собираешься там выступать…
Едва уловимая насмешка, прозвучавшая в последней фразе отца, царапнула по нервам Себастиана, и тот буркнул:
– Не собираюсь.
– Тогда к чему все эти хлопоты по доставке твоего пианино в Музыкальное общество?
– Пианино общества нуждается в ремонте, поэтому я предложил им свой инструмент.
По крайней мере хоть это было правдой. Но конечно же, Себастиан не мог открыть отцу истинную причину, по которой искал Гранвилла Блейка в помещениях на Ганновер-сквер. Иначе пришлось бы раскрыть конфиденциальную информацию, доверенную ему Дарайусом.
«Никому не рассказывай, что ты ищешь». Эта фраза из письма брата не выходила у Себастиана из головы. Впрочем, выполнить просьбу Дарайуса было не так уж трудно, ибо он имел весьма смутное представление о том, что же, собственно, искал. Да его это и не очень-то интересовало. Сейчас, после многочисленных тайных визитов к докторам и последующих операций, призванных восстановить гибкость поврежденных пальцев, Себастиана волновало лишь одно – чтобы денег Дарайуса хватило на оплату медицинских счетов.
Он все еще ощущал на себе взгляд отца. Несмотря на спокойно-равнодушное выражение лица, позволявшее скрывать мысли, у графа Раштона был такой пронзительный взгляд, что казалось, он видел насквозь. Поскольку же Себастиан оказывался под воздействием этого взгляда множество раз, ему не оставалось ничего другого, кроме как отвернуться.
Отец схватил его за руку и спросил:
– Что с тобой происходит?
– Вероятно, что-то происходит. Поскольку я не собираюсь жениться на скучной и совершенно неинтересной мне дебютантке.
– Раньше ты гонялся за скучными дебютантками, – возразил Раштон. – Но сейчас, после возвращения, ходишь мрачный как побитая собака. Однако я не могу допустить, чтобы в свете стали сплетничать о том, что после Веймара ты стал