Взлет и падение Третьего Рейха. Уильям Ширер
сократилось со 103 до 73. Социал-демократы, напротив, получили на миллион с четвертью голосов больше (всего за них проголосовало более девяти миллионов человек), обеспечив себе 153 места в рейхстаге. Таким образом, социал-демократическая партия оказалась самой влиятельной партией в Германии. Наконец-то, спустя десять лет после окончания войны, Германская республика прочно встала на ноги.
В 1928 году национал-социалистическая партия насчитывала 108 тысяч членов. Число небольшое, и росло оно медленно. В конце 1924 года, через две недели после выхода из тюрьмы, Гитлер добился аудиенции у Генриха Хольда – министра-президента и руководителя католической народной партии Баварии. В ответ на клятвенное обещание Гитлера вести себя прилично Хольд снял запрет с нацистской партии и ее печатного органа. «Бестия обуздана, – сообщил он министру юстиции Гюртнеру, – теперь можно ослабить путы». Баварский министр-президент был первым, но отнюдь не последним среди германских политиков, допустивших роковой просчет.
26 февраля 1925 года вышел первый после снятия запрета номер «Фёлькишер беобахтер» с редакционной статьей (автором ее был Гитлер) «Новое начало». На следующий день фюрер выступил на собрании возрожденной нацистской партии, состоявшемся в той самой пивной «Бюргербройкеллер», откуда он и его приспешники утром 9 ноября полтора года назад начали свой злосчастный марш.
На этот раз многие из верных друзей отсутствовали. Экарта и Шейбнера-Рихтера уже не было в живых. Геринг находился в эмиграции. Людендорф и Рем устранились. Розенберг, враждовавший со Штрейхером и Эссером, считал себя обиженным и тоже держался в стороне. Грегор Штрассер, пока Гитлер сидел за решеткой, а нацистская партия находилась под запретом, возглавлял вместе с Людендорфом «национал-социалистическое движение за свободу Германии». Когда Гитлер попросил Антона Дрекслера председательствовать на собрании, старый слесарь, основатель партии, послал его к черту. Тем не менее в пивной собралось около четырех тысяч приверженцев, пожелавших снова послушать Гитлера, и он не обманул их ожиданий. Его красноречие, как всегда, зажигало. В конце двухчасовой речи толпа разразилась аплодисментами. Несмотря на то что многие приспешники покинули его и перспективы движения не радовали, Гитлер ясно дал понять, что считает себя единоличным вождем партии. «Я один руковожу движением, и никто не может навязать мне свои условия, ибо я, только я несу ответственность, – заявил он и добавил: – На мне снова лежит ответственность за все, что происходит в движении».
Идя на это собрание, Гитлер ставил перед собой две задачи: одна из них состояла в том, чтобы сосредоточить в своих руках всю полноту власти, другая – в том, чтобы возродить нацистскую партию как политическую организацию, которая добивалась бы власти исключительно конституционными средствами. Смысл этой тактики он изложил Карлу Людекке – одному из своих приспешников, в то время все еще отбывавшему тюремное заключение:
«Когда