Русалка в бассейне. Юлия Вознесенская
я не знаю… Возможно, меня не будет дома…» – «А ты постарайся быть! Я по тебе очень, очень соскучилась!» – угрожающе сказала Апраксина и дала отбой. «Вот дура-то старая! – беспощадно думала она о своей подружке. – Ведь скоро пятьдесят! И когда она угомонится?» Но Марго Перес была женщиной современной. А современные дамы средних лет, как было известно Апраксиной, старость категорически отрицают в принципе и переходят из затянувшейся искусственной молодости прямо в могилу, минуя переходное время старости, данной Богом как раз для подведения итогов и на подготовку к смерти. Так что, увы, но по «евростандарту» Марго все еще находилась «в возрасте любви».
Обо всем этом и размышляла графиня, приближаясь в медленном потоке машин к съезду на Блаукирхен. Объехав по местному шоссе городок, она свернула на пустую проселочную дорогу и последнюю часть пути проделала с привычной скоростью в девяносто километров. Вскоре она уже ехала по частной дороге баронов фон Ляйбниц.
Имение со всех сторон окружал густой лес, причем не сеяный, а природный, также принадлежавший баронам. Проезжая по нему, Апраксина в который раз подумала о том, как причудливо складываются судьбы русских эмигрантов за границей. Вот, скажем, баронесса Альбина фон Ляйбниц, урожденная Романова. Однофамилица российских императоров, она при вопросах на эту тему – не принадлежит ли она к императорской фамилии, гордо отвечала: «Не имею чести! Вышла я вся из народа и этим горжусь!» Родилась она и выросла в каком-то захолустном городке Чапаевске, под Самарой или, как дико выражалась баронесса, «из-под Куйбышева». В своем Чапаевске она окончила школу, но затем поехала в Москву и сумела поступить в университет. Там она уже на первом курсе связалась с диссидентами и вышла замуж за одного из них. Диссидент дважды садился в лагерь, и оба раза Альбина верно ждала его, изо всех сил организуя общественность, московскую и мировую, в защиту мужа: то есть составляла письма протеста и рассылала их куда только можно, встречалась с иностранными журналистами и так далее. Между его отсидками у них родилась дочь, а из последней поездки к мужу в лагерь Альбина вернулась беременной. Вскоре после этого мужа прямо из лагеря выпихнули за границу. Когда через полгода Альбину выпустили к нему, он сообщил ей в Вену, бывшую то ли эмигрантским коллектором, то ли просто пересылкой, что он встретил в Париже свою настоящую большую любовь, а потому встретить беременную Альбину с их дочерью в Вене никак не может. «Это было бы нечестно по отношению к вам обеим, к тебе и к моей французской подруге! – объявил он. – Я не могу оскорбить ни ту, ни другую ложью, я слишком хорошо отношусь к вам обеим!» Уклонившись таким образом от нанесения оскорбления обеим дамам, он, следуя своим принципам, заодно уклонился и от всех забот о бывшей жене и общих детях, и осталась Альбина посреди Европы одна, с дочкой-малолеткой и с пузом. На ее счастье, в Вену приехала на презентацию новой книги Марго Перес. Их познакомил некто Лев Александрович Рудкевич,