Любовь и виски. Грег Смолвидж
оглашали. По словам этой женщины, съём проституток муж практиковал регулярно. Ровно как и нелегальную игру в покер.
Нормальный мэр…
– Она утверждает, что в тот день Виктор был уже порядочно пьян и даже не переспал с ней, твердил о каких-то финансовых проблемах и крупном проигрыше. В итоге выпроводил вон, даже не заплатив. О его смерти она узнала по радио на следующий день.
Мы замолчали, сделав по глотку доброго ирландского виски. Как и положено, не чокаясь.
– Есть вероятность, что ему помогли?
– Не представляю. – Анна всхлипнула. – Но я не верю этой твари, не верю, понимаете? Да, Виктор мог приударить за какой-нибудь юбкой, но проститутки… долги, в голове не укладывается.
– Так что требуется от меня?
– Её настоящее имя Ева Орловски. В портовом квартале – там, где обитают она и ей подобные, известна как Шэрон.
– То есть в городе процветает проституция?
– Как вам сказать. Пара злачных мест имеется. На верфях полно работяг, в доки заходят суда. Мужчинам нужно отдыхать. Выпить-расслабиться. Это понять можно.
Plain as the nose on your face![1] Надо взять на заметку.
– Здесь фото и адрес твари. – С видимым отвращением Анна протянула конверт.
– Что искать?
Я глотнул ещё.
– Доказательства, что шлюха врёт, что её не было в том доме. Я понимаю, вряд ли она держала список клиентов, но меня интересуют её связи, особенно на верфях.
– Pretty good.
– Пятьсот долларов задаток. Дополнительные расходы я оплачу отдельно. Деньги в конверте.
July 9, 1963 Tuesday, 9:35 p. m.
Bath, 53 Congress Ave, Eve Orlowsky’s apartment
Снял проститутку и повесился. В непонятном доме, ни с того ни с сего. Сомнительно. Просто так счёты с жизнью не сводят. Уж чиновники-то точно. Должна быть причина. А в случае мэра, полагаю, довольно веская. Карты? Бизнес? Женщины?
Я припарковал свой Plymouth недалеко от серенького двухэтажного здания. В родной August’e на лобовом стекле у меня всегда красовалась табличка «Владелец автомобиля – репортёр городской газеты. Просьба оказывать посильное содействие в получении информации». Мне нравится, как это звучит – «посильное содействие».
В моем случае, правда, получение обычно проходит с помощью мордобоя и угроз, но известен этот факт немногим. А табличка, как ни крути, придаёт моей стрёмной деятельности блёклый налёт солидности. В Bath’е стекло, естественно, пришлось очистить, ибо высовываться на задании значит проявлять недальновидность. Тут бы вообще поменьше светиться.
Я закурил. Окурков в пепельнице скопилось уже с добрый десяток. Моё внимание третий час приковывало крайнее окно на втором этаже. Надежда зажглась минут сорок назад вместе со светом в квартире: стало быть, хозяйка дома. Оно и понятно – ночные бабочки так рано на работу не вылетают. Подождём.
What ill wind was blowing me to this city?[2] Нужда заставила? Да нет, скорее, необходимость в хорошей встряске. Сорваться к чёрту на рога, броситься в омут с головой готов при первой же возможности. При этом сорвиголовой или бедовым себя не считаю. Просто это моя
Ясен пень!
И какого лешего понесло меня в этот город?