Королева севера. Андрей Ермолаев
Ругался матом, начал меня бить. А его мать, конечно же, была на его стороне.
В таком кошмаре мы прожили почти год. Идти мне было совершенно некуда.
Муж начал приводить друзей – выпивох. Они пили на кухне всю ночь, курили и ругались матом. И только под утро расходились по домам. От шума ребёнок часто просыпался и испуганно плакал. К отцу дочка никогда не шла, только смотрела исподлобья и держалась за край моей одежды. В мою сторону добавился новый упрёк, что настраиваю ребёнка против отца. Так больше продолжаться не могло. Я всё собиралась с мыслями и продумывала наш разговор.
Но каждый раз, когда я начинала с ним говорить, он отвечал одно и то же:
– Не нравится? Ищи себе другого!
А я закрывалась с дочкой в комнате, и плакала, плакала, плакала. Я стала ходить в церковь, молиться. Я брала с собой дочку, и уходила на целый день из дома.
И вот однажды мне из детдома позвонили. Оказывается, на их адрес для меня пришло письмо. Меня разыскивала моя родная тётя. А я и не знала, что она у меня есть. Живет она далеко на севере России. Муж, конечно, как мог, издевался надо мной за это письмо. Он говорил, что как только тётя узнает, что её племянница с довесочком, так сразу и прекратит переписку. Но жизнь моя была уже настолько невыносимой, что это письмо оказалось той самой соломинкой, той самой щепочкой, за которую я уцепилась, утопая в море моих проблем. Мне казалось, что сам Бог услышал мои молитвы. Я не знаю, как тётя нашла меня, но она писала, что одинока, что кроме меня у неё никого нет, что она очень хочет меня увидеть.
– Представляете, Андрюша? – обратилась Галина Геннадьевна к лейтенанту, который, пригревшись, внимательно слушал. – Каково мне было узнать, что у меня есть родной человек? Неужели у меня, прожившей в детском доме всю свою жизнь, появился шанс обрести родных?» – думала я тогда.
– Я написала ей несколько писем сразу. Чтобы, заглушить внутреннюю боль, я каждый день писала письма, ходила на почту и отправляла их.
Следующее письмо от тёти пришло неожиданно быстро. Она приглашала меня вместе с семьёй навестить её. И если бы я согласилась у нее пожить некоторое время, она была бы только рада, и рассказала бы о моих родителях много интересного. Это письмо стало поворотным в моей судьбе. Меня вдруг охватила такая жалость к себе и к своей маленькой дочке. Сердце сжималось и давило от невыносимой душевной боли.
Так жить больше невозможно. Что видит моя дочурка? Только пьяное лицо своего отца, да ежедневные горькие слёзы матери. И вот тогда, на свой страх и риск, я пошла на железнодорожный вокзал и решила купить билеты для поездки к
своей тете на Север. Как ни странно, но в северном направлении очереди не оказалось, и я очень быстро купила билет. «Но как сказать об этом мужу?» – думала я.
– А я бы не отпустил свою жену! – вдруг перебил лейтенант. – Тем более, неизвестно куда.
Галина улыбнулась: « Увы, к сожалению, мой муж был тогда совсем другого мнения».
Женщина немного помолчала, а затем