Вариант Геры. Саша Чекалов
выставка открылась. Титаны нефтяной промышленности, мать их за ногу. Других посмотреть и себя показать со всего как бы мира съехались. Чуешь, чем пахнет?.. Э, да ничего ты не чуешь. А надо бы! Нефть – это ведь, прежде всего, бензин, так? А бензин – это сети АЗС… Строят новую бензоколонку – или, скажем, старая уже от времени вид потеряла, а значит, опять-таки, другую строй взамен этой, – сразу встаёт вопрос о её наружном оформлении, то есть, по сути, о качественном позиционировании предлагаемых нефтепродуктов… и, соответственно, о том, кто будет всем этим заниматься, понял?.. Мне что, всё разжёвывать?! Сколько потенциальных заказчиков, – доходит до тебя, нет?.. В общем, давай. Пулей туда, пулей… А девушку пригласи ко мне…
«На свежий воздух» Герка вышел в совершенно растрёпанных чувствах. Диана, дожидавшаяся в кресле для посетителей, живо вскочила.
– Ну что?
– Иди, зовёт. А меня на выставку какую-то послал… Слушай! А как ты вообще узнала, что я работать устроился?
– Подумаешь, тайна… Ну, допустим, позвонила тебе домой, подошла мама твоя. Сказала, что ты на работе. Я удивилась: что ещё за работа! – она мне и объяснила.
– М-да. «Спасибо, мама, за помощь»…
– Ну а что такого-то! Ты что, в секрете держать собирался? Всё равно ведь рано или поздно узнала бы.
– Да нет, ты права. В общем-то, наверно, ничего такого.
…помимо Текучева и Тутаева, в новом конкурсе приняли участие многие не столь известные московские авторы (впрочем, наиболее оригинальные, с точки зрения современных искусствоведов, работы были созданы всё же петербуржцами: Е. Е. Розенталем, К. Р. Басовым и В. Б. Плотниковым).
Оглядка на отданное Николаем распоряжение выбрать для собора какое-нибудь другое, более удачное, место не слишком удачно сочеталась с общим для всех желанием органично включить в исторический центр Москвы новый культурный объект, в то же время придав ему и необходимую композиционную самодостаточность, – хотя любопытные варианты были, были… Так, например, Харитон Николаевич Семитоков полагал, что целесообразнее всего будет возвести собор в Зарядье, по соседству с недавно, на тот момент, возникшим Глебовским подворьем; напротив, Дмитрий Елистратович Болонский, ученик знаменитого Дормейера, был полон решимости развернуть строительство в Среднем Кремлёвском саду, для чего в первую очередь должна была быть снесена Кутафья башня. В проекте же Владимира Ильича Скуратова храм Вознесения Господня также планировалось соорудить в непосредственной близости от Кремля, но – уже на другом берегу: на Болоте…
В итоге разработку проекта, – даже, как ни странно, без утверждения предварительных эскизов! – неожиданно поручили Н. Ф. Танкеру (1792—1883). Историки до сих пор гадают, движением каких тайных шестерён был обусловлен данный выбор, но одно можно утверждать точно, без преувеличения: счастливый этот поворот повлиял на весь дальнейший творческий путь выдающегося зодчего и фактически задал направление целой жизни!