Мастерица Ее Величества. Карен Харпер
вдруг без доклада вплыла в комнату, как любила это делать, хотя она должна была сегодня утром присматривать за обучением принца Генри. В отличие от всегда послушного старшего сына Артура, Генри был себе на уме.
– Как я уже сказала, я высоко оценила твою свечу, – сказала я ей. – Особенно потому, что твой отец обладал искусством не только делать из воска прекрасные лица, но и придавать им необыкновенное сходство с оригиналом, я задаю себе вопрос: обладаешь ли ты таким же богоданным даром?
Я заметила, что миссис Весткотт не знала, должна ли она встретиться со мной взглядом или смотреть вниз, поэтому сказала:
– Это очень важно для меня, поэтому я прошу, давай разговаривать лицом к лицу.
Умница, она поняла мой намек и подняла глаза, встретившись со мной взглядом. У нее были красиво изогнутые брови, а глаза зеленые и неспокойные, как поля вдоль Темзы близ Ричмонда, где прилив меняет направление.
– Да, Ваше Величество. Я вырезáла лица людей, которых знала живыми или по детальным портретам.
– Твой отец вырезал восковое изображение моего отца по гипсовой маске, сделанной кем-то еще, но у меня нет ничего такого для того, что мне требуется, – торопливо сказала я. О, во мне проснулась надежда, я подумала, что смогу обладать не только миниатюрными портретами моих умерших ангелов, малютки Элизабет и Эдмунда, совсем крошки.
– Давай я покажу тебе, что я имею в виду, – сказала я ей и, взяв с письменного стола, протянула ей соединенные между собой два парных портрета в овальных рамках, портреты моих умерших детей. – Дочери было всего три года, а милому Эдмунду только четыре месяца, и мне мало того, что у меня сохранилось, и…
Я увидела, что Верайна Весткотт вдруг качнулась и оперлась рукой о стену, чтобы устоять на ногах. Слезы брызнули у нее из глаз и потекли по щекам. Но, как я слышала, она имеет дело с похоронами и с погребальными принадлежностями. Что такого я сказала? Она выглядела испуганной и смятенной. Мои надежды рушились.
– В чем дело? – задала я вопрос. – Ты не умеешь резать восковые лица?
– Я… простите меня, Ваше Величество, – прошептала она, кончиками пальцев смахивая слезы со щек, – но я тоже потеряла сына Эдмунда, правда, не четырехмесячного, но всего четыре месяца назад. С моим сыном Артуром все в порядке, но я снова и снова вырезаю лицо моего Эдмунда, и эта утрата не дает мне покоя.
– Я… я понимаю, – все, что я сумела сказать. Когда умирали мои дети, мне хотелось причитать и рвать на себе волосы, как причитала моя мать, когда узнала, что ее малолетние сыновья[13] пропали в Тауэре. Но сейчас я, дочь, сестра и жена короля, чуть было не обняла эту незнакомку, чтобы утешить ее, при этом сама пребывая в отчаянии по той же причине. Мой супруг король являл силу и стойкость в своем горе, и я делала вид, что я тоже. Но меня терзали мысли о смерти двух моих детей. Даже хуже, клянусь Святой Девой. Я боялась,
Принцы в Тауэре – Эдуард V (1470–1483) и его брат Ричард Йоркский (1473–1483), сыновья английского короля Эдуарда IV и Елизаветы Вудвилл. В 1483 г. английский парламент объявил обоих принцев незаконнорожденными. Ставший королем Англии дядя принцев, Ричард III, поместил их в лондонский Тауэр, в то время бывший королевской резиденцией. После лета 1483 г. о принцах не было никаких сведений, их дальнейшая судьба неизвестна; считается, что они умерли или были убиты в Тауэре.