Фиолетовый гном. Николай Бахрошин
Как все запущено-то, оказывается…
– Да неужели? – неискренне удивился он. – О чем-то таком я, конечно, подозревал. Но точно не был уверен. Пока ты не сказала.
– Издеваешься?
– Горжусь знакомством.
– Смотри, Кузнецов… В репу дам!
– Давай, – великодушно разрешил Серега. – От тебя – хоть в репу, хоть прямо по тыкве – все стерплю.
– Серьезно, дам! – улыбнулась она. – Буду бить тебя с особым цинизмом, а потом глумиться над трупом.
– Над трупом глумиться – большого геройства не надо. Каждый может, – проворчал Серега. – Труп – существо безответное, а для кого-то даже и безотказное…
Все-таки башка у нее была набекрень. Виноват ли в этом первый муж-садист, или второй муж-маньяк, или карате, или десантная служба, – трудно сказать. А может, все это не причина, а, наоборот, следствие… Башка набекрень – точно была. Серега это быстро определил для себя. И сделал выводы.
Он уже узнал, Таня работала в каком-то охранном агентстве, да еще подрабатывала инструктором по карате в женских группах. Зарабатывала очень прилично. Ездила на почти новом «Фольксвагене» и жила в собственной новой квартире с высокими потолками и санузлом элитной просторности.
– Ты никогда не задумывался о том, что через сто лет никого из живущих сейчас на земле людей уже не будет? – спросила как-то она. – Только вдумайся – никого из сейчас живущих… А будут жить совсем другие люди. Которые еще не родились. Тебе не страшно?
Серега немного подумал.
– Не страшно, – ответил он. – Наоборот, весело.
– Чего тут веселого?
– Потому что через сто лет все эти озоновые дыры, смены полюсов, изменения климатов, наводнения, затопления и всеобщее охренение будет продолжаться и, судя по всему, прогрессировать. А нам уже будет все по фигу. Абсолютно по барабану! Мы будем холодные и спокойные, как мерзлые мамонты, – объяснил он.
– Как динозавры!
– Или – как динозавры, – согласился Серега.
– Да, холодные и спокойные… – повторила она совершенно серьезно. – А все-таки я завидую потомкам.
– Чему?
– Они будут живые. Когда мы уже будем мертвые. Холодные и спокойные, как ты говоришь… – она вздрогнула, словно уже начала замерзать до спокойствия.
Серега не сообразил, что еще сказать. А что тут можно сказать? Запущено…
Скоро он заметил, что тема смерти так или иначе всплывает у них почти во всех разговорах. Он никогда так много не говорил о смерти. Он и не думал о ней. Любой человек сначала живет, потом умирает. Он всегда считал, что такие вещи нужно принимать как данность. Что тут говорить? И что думать? Чем меньше думаешь – тем легче жить, полагал он.
Кроме того, жизнь – это не такая уж ценная штука. В этом он окончательно уверился, перевалив за третий десяток лет. Стоит хоть один раз по-настоящему устать от жизни, как начинаешь понимать, что она – не такая уж ценная штука…
Когда-то, Серега уже не помнил, сколько ему было лет, семь или восемь, где-то около, он вдруг осознал, что