Отдел 15-К. Андрей Васильев
какая – веско сказал Герман и выкинул окурок в урну, стоящую на крыльце – А по жизни – молодец, хоть и дрейфил, но пошел за товарищем. Будет из тебя толк, если выживешь.
– Да я и не дрейфил вовсе – буркнул Колька, но Герман только потрепал его по плечу, коротко хохотнул и ушел в дом.
Колька тоже достал сигарету, размял ее в пальцах, и чуть не улетел в сугроб – дверь резко распахнулась, из нее вылетел багровый Пал Палыч.
– Палыч, ты чего? – Колька даже сигарету выронил – От тебя прикуривать можно!
– А? – Пал Палыч посмотрел на молодого коллегу и рявкнул – Прикуривать? Ты давай, вообще курить бросай, набрался, понимаешь, где-то всяких этих привычек вредных! Вон, кардиохирурги чего говорят? «Уже устали всем объяснять, что это вредно», а они знают свое дело! Брысь на пост номер один!
– Меня ругают – значит я существую – пробормотал Колька когда-то и где-то услышанную фразу, и побрел в дом.
Прошла неделя, потом еще одна, Колька потихоньку обживался в маленьком особняке в глубине Сухаревки, и, хотя его все еще не брали на выезды, (а их за это время было целых пять и это не считая того, что оперативники постоянно куда-то мотались поодиночке) чужим он себя больше не чувствовал. На следующий день после выволочки Ровнина он нашел на своем столе дежурного целую стопку старых дел, датированных еще сороковыми годами прошлого века. Кто ее ему принес, он так и не понял, но то, что надо их прочесть и сделать какие-то выводы, смекнул. Правда еще был вопрос, почему ему дали дела именно сороковых годов, но тут на помощь пришел Тит Титыч.
– А это, Николенька, потому что в те годы, что до войны, что после нее, какой только нечисти на нашу землю не принесло – пояснил он.
– Ишь ты – Колька тряхнул верхней папкой и чихнул от поднявшейся пыли – А что, Гитлер и нечисть на службу призывал, что ли? Я думал, что такое только в дешёвых боевиках бывает.
– Нечисть и нежить никто добром служить заставить себе не может – назидательно произнес призрак – Ну, кроме такой же нежити или сильного колдуна. Но колдун ее сможет приневолить только до тех пор, пока произнесенное им заклятие держится.
– Значит, Гитлер колдун был! – подытожил Колька – Я так и знал!
Бум! В голову ему прилетел маленький валенок.
– Правильно, Аникушка – Тит Титыч меленько засмеялся, как будто монетки рассыпал – Самый сильный колдун, о котором я слышал, Серендир Валахский, мог сковывать упыря заклятием не более чем на три часа, а уж ему-то сил было не занимать. А ты говоришь – на службу.
– А как же тогда – Колька потер лоб – Почему?
– Чуют дети темной стороны кровь, тем более великую, всегда чуют. А коли кровь будет – так и им пропитание сыщется. Ох, сколько же тогда мальчиков и девочек из отдела полегло.
Тит Титыч пригорюнился и шмыгнул прозрачным носом.
– Володичка Овсянников, Петя Швец, Роза Мейер, Гриша Стеклов – всех не перечислишь.
– На войне? –