Последний роман Владимира Высоцкого. Юрий Сушко
условие: только с Изой. Хотя она понимала, что «по своему амплуа я не подходила» для этого театра. На вариант – работать в разных театрах – Владимир категорически не соглашался. Потом последовало предложение от Бориса Равенских, который только-только возглавил Театр имени Пушкина.
Светлана Аннапольская, которой было поручено обновление труппы Пушкинского, не скупилась на комплименты, расхваливая начинающего актера новому главному режиссеру: «Он не похож ни на кого. Он очень богатый внутренне парень…» Позже выяснилось, что Светлана Ильинична близко знала семью Высоцких – и деда, и отца Владимира. Словом, сосватала она Высоцкого в театр Равенских. Потом признавала: «Ничего выдающегося в Театре Пушкина ему сыграть так и не дали. Слава богу, что он быстро ушел оттуда… Если бы он там остался, может быть, он бы и не раскрылся…»
А Иза на просмотре в Пушкинском умудрилась поскандалить с придирчивым Борисом Равенских. «Даже у талантливых, хороших режиссеров самодурство, как правило, присутствует, – пыталась объяснить она свой провал. – Моя стычка с Равенских ведь заключалась в том, что, как оказалось, он мне делал гигантский комплимент, а я это восприняла как огромное хамство…»
Помимо профессиональных неудач, у Изы стали возникать проблемы и на личном фронте. Дико мучила ревность к Володиным друзьям. Раздражала иезуитская манера мужа по вечерам звонить от кого-нибудь из приятелей и говорить: «Я еду». Потом перезванивать минут через пятнадцать и сообщать: «Я уже выезжаю». Проходило еще какое-то время, и раздавался очередной звонок: «Я уже еду». И так он мог «ехать» часами. Черт знает что!
Иной раз затевал и вовсе странный телефонный разговор:
– Изуль, ты хочешь, чтобы я приехал быстро?
– Конечно.
Он приезжал, но в одной рубашке, без свитера.
– ?..
– Отдал таксисту. Но ты же сама хотела, чтобы я приехал быстро. Да и свитер, честно говоря, был уже рваный…
Порой Иза пускалась на элементарную женскую хитрость. По ее просьбе на очередной вечерний телефонный звонок Володи с другого конца Москвы отзывалась соседка – Гися Моисеевна Яковлева (да, та самая – из «Баллады о детстве») – и невинным голосом говорила, что Изочки нет, она, дескать, оделась, «как экспонат», и ушла. «А куда, Володечка, мне неведомо». Тогда ревнивец обзванивал всех подруг Изы, потом бросал все и мчался домой, где, конечно же, заставал жену, уютно устроившуюся на диване с книжкой в руках.
Она не отрицала, что частенько ссорились. Наговорив друг другу благоглупостей, Иза обычно выскакивала на улицу и ловила такси: «Прямо, пожалуйста!» При этом была уверена, что муж едет следом. Потом такси Владимира обгоняло беглянку и становилось поперек. Ревнивец выстаскивал Изу из такси, что-то объяснял шоферу, расплачивался и вез жену назад. Однажды в Изину машину ввалился какой-то парень и уселся прямо ей на колени. Высоцкий вытащил парня, пару раз хряснул дверцей по голове и аккуратно положил рядом с автомобилем. А однажды Владимир так увлекся слежкой за своей ветреной супругой,