Черное знамя. Дмитрий Казаков
а будущим, несомненно светлым и победоносным.
– Вот так всегда! – Севка бросил на Одинцова преувеличенно обиженный взгляд. – Исключительная несправедливость! Нам, значит, только всякую мелочевую дребедень писать! Болтать же о высоком – только шишкам из партии?!
Но послушно встал и отправился мыть чашки, поскольку сегодня была его очередь.
Игнат же снял с вешалки черное пальто, в котором ходил круглый год, и в летнюю жару, и в зимний мороз – ему предстоит визит в типографию, где вчера отказались печатать очередной номер «Новой России», причем по весьма банальной причине, из‑за того, что за предыдущий до сих пор не заплачено.
«Ежедневная» вроде бы газета выходила на самом деле три-четыре раза в неделю, а то и реже, все зависело от того, находились ли необходимые деньги в казне петроградского губернского управления ПНР…
Какое уж тут жалование сотрудникам?
Олег вздохнул, вспоминая как было тяжко первое время, когда он только ушел из «Нового времени», получил громкий «титул» редактора, но зато лишился постоянного дохода. Жена встала на дыбы, пригрозила уйти к родителям, забрав сына, а ему пришлось затянуть пояс потуже, с дорогих сигарет перейти на те, что попроще, забыть дорожку в рестораны, кино и прочие увеселительно-разорительные заведения.
Туфли, в которых сейчас, носит третий сезон, и уж к сапожнику подходить с ними стыдно.
Но ничего, все это временные трудности, никакой набор старых пердунов, пусть даже финансовый гений, хитрый лис Коковцов при поддержке отважного генерала, отца народа Алексеева не удержит Россию от перемен. Надо только немного потерпеть, напрячься, и тогда все будет, и деньги, и новая жизнь, и гордость за свою страну.
– Ну, я пошел, – объявил Игнат.
Мрачный сутулый фотограф обладал редким даром убеждения, или просто умел вызывать в собеседниках жалость, поэтому на переговоры вроде сегодняшних, когда денег нет, а выпускать номер надо, обычно посылали его.
– Удачи, – пожелал ему Олег, а сам перебрался за свой стол.
Первым делом – конверт, принесенный вчера курьером с Разъезжей улицы, где находится петроградское управление ПНР: предписания, распоряжения, программы и воззвания, порой даже статьи, рассказы или стихи, сочиненные кем-то из партийцев.
Что касается последнего – чудовищная графомания, которую нужно редактировать, а на самом деле переписывать, и потом вставлять в газету.
– Ну что, за дело? – спросил вернувшийся в комнату Севка.
Олег кивнул и вскрыл конверт.
К его удивлению, на этот раз сверху лежал документ в один лист, озаглавленный «Циркулярное письмо: губернским вождям и вождям региональной партийной прессы», а подписанный «начальник отдела, вождь пропаганды Партии народов России Штилер И. И.».
Эту фамилию Одинцов слышал, причем неоднократно, хотя с ее обладателем никогда не сталкивался.
Иван Иванович Штилер, коренной петербуржец, перебрался