Семь жизней. Неформатная проза. Сергей Корнев
Пошли назад.
Также молча они вернулись к домику. В окошке тускло виднелся теперь уже какой-то родной огонёк, вдруг напомнивший Алику окна его квартиры. Иногда он возвращался среди ночи и, глядя на них, переживал о том, что там дома. Трезва ли мать? В добром ли она настроении? Одна ли она? Будет ли эта ночь для него уютной в собственном доме? Другие окна почему-то вызывали чувство зависти, а свои всё равно были родными, что бы там ни происходило за их стеклами.
Но, войдя в домик, Алик понял, что не может здесь больше оставаться. Подобное чувство гнало его часто и из собственной квартиры. И тогда он уходил и пропадал где-нибудь дня два-три, ночуя у приятелей или вообще у случайных знакомых, или гуляя ночь или даже две. С помощью алкоголя время проходило незаметно. А потом чувство отчуждения само собой рассасывалось, и он возвращался.
– А мы вас не дождались, ещё по стаканчику себе налили, – сообщила Наташа, увидев Пашка.
– Ну, мы вас догоним, – весело ответил тот. – Скоро поедем. Там вроде стихать начало.
– Ну, может, тогда сейчас поедем, а то нажрёмся и… – с тревогой начал Кирилл.
– Ты ещё не зуди! – отмахнулся Пашок. – Часок посидим и поедем. Вон Наташка уже не торопится никуда, а куда мне торопиться? Наташ, давай я у тебя в общаге заночую!
– Тебя не пустят, – сказала она подавленным голосом.
– А я залезу, как в прошлый раз! – его глаза заблестели.
– Не надо! – капризно захныкала она. – Меня выгонят из-за тебя.
– Ну и ладно, – он принялся разливать вино. – Ночью лучше ехать. Сейчас сколько?
Кирилл поспешно глянул на часы:
– Полдевятого.
– К одиннадцати в А. будете точно, на.
Алик, увидев, что Пашок взял его стакан, предупредил:
– Я не буду больше, Паш. Я же говорил.
– Да ладно, не ломайся, как баба! – Пашок недовольно поморщился.
– Я не ломаюсь, просто больше не хочу пить.
– Кто так делает? Все пьют, и ты давай, не выделывайся.
– Я не выделываюсь, – еле вымолвил Алик.
Страх сковал и точно высушил гортань. Он видел, к чему идёт дело. Чтобы не нарваться, надо не перечить Пашку, но в тоже время не хотелось быть эдакой шлюхой. Сказали: «Раздвинь ноги». Что же делать? Надо раздвигать. Сказали: «Загнись раком». Надо загинаться. «Пожалуй, хватит», – подумал Алик. Он твёрдо решил уйти прямо сейчас. Нет, не в город А., как не совсем реалистично мыслилось ранее, а к другу в Красный Восход, до него всего-то минут двадцать ходу.
– Вот, знаешь, на, не люблю я таких людей, как ты, – с ненавистью процедил Пашок. – Волосатых, на. Все вы, сука, пидоры и ссыкуны, на.
– Я не пидор… – у Алика перехватило дыхание.
– Значит, ссыкун!
– Нет…
– Паш, хватит, а! – вмешалась Наташа.
– А если я тебе сейчас суну разок? – не услышал её Пашок.
Алик промолчал. Артём встал, подошёл к окошку и заглянул в него. Кирилл трепал в руках свой стаканчик. Шея его вытянулась и стала