Орясина. Рассказы. Аркадий Макаров
Здесь другая школа! Школа жизни!
Я действительно был удивлён тому, с каким спокойствием начальник участка относится к употреблению спиртных напитков монтажниками на рабочем месте.
Перепрыгивая с балки на балку, с кирпича на кирпич, обходя наплывы свежего бетона, добрались кое-как до монтажной будки. Сердито заскрипела железом дверь, в нос шибануло застоявшимся прогорклым воздухом вперемежку с испарениями мокрой брезентовой спецодежды, пропитанной настоем ржавчины и машинного масла. За длинным столом, сбитым из неструганных досок, сидели, не обращая на вошедших внимание, с десяток рабочих в ожидании чего-то манящего. Лица их были сосредоточены на литровой стеклянной банке с кипящей и плюющей на доски жидкостью, пенистой и ржавой.
Запах металла, мокрых спецовок, запах вот этой самой кипящей жидкости, пробудили во мне сладостные чувства ушедшей молодости, отвязной и лихой монтажной удали парня рабочей окраины. Вот и сам я уже среди этих людей сижу в ожидании преющего под самодельным кипятильником чефира, густого и такого терпкого, что язык вяжет узлом. Ах, молодость, молодость!
Ничего более банального и грустного не скажешь…
– Бригадир где? – не здороваясь, спрашивает мой провожающий.
– Где бригадир? Где? – шутовски заюлил в ногах у Гришанина маленький человечек, лысенький, со сморщенным лицом стареющего скопца.
– Чего орёшь, Жаля? – из-за железного шкафа с инструментом, там, где сушилась рабочая одежда над электрическим «козлом» увитым красным огненным шнуром распрямился крепкий мужик с обожженным и обветренным лицом, какое обычно бывает у рыбаков и охотников. – А, начальство прибыло! – спокойно подошёл он к нам, протягивая руку Гришанину, потом мне. Пожатие его было болезненным, словно в ладонь вцепились большие пассатижи. – А это видать наш прораб? – отпустив руку, показал он на меня.
– На одного рАба, два прораба! – кто-то без удовольствия произнёс за столом.
– Принимай, Поляпа, пейдагога! – коверкая слово, довольно хмыкнул мой провожающий, передавая меня бригадиру. – Почему не работаем? Где Чекаля? Я ему электроды привёз. Финские! – уточнил Гришанин. Пусть кто-нибудь разгрузит багажник! – Было видно, что здесь у Михаила Николаевича сложились с монтажниками полуприятельские отношения.
– Митара, – обратился Поляпа-бригадир к одному монтажнику, который уже дул в свою просмоленную, в чёрных подтёках кружку, – кончай чефирить! Иди машину разгрузи!
Позже я привык, что на участке почти у каждого монтажника была своя кличка, по причине краткости и шаговой доступности. «Митара» – в переводе на обыденный язык – Гитара, человек с музыкальным прошлым, бывший металлист-рокер, «Жаля» – жалкий, убогий, «Поляпа» – белорус польского происхождения, «Чекаля» – от слова «ЧК», отставной милиционер, выгнанный с органов за драку со старшим по званию. И так далее…
Да и к начальству клички прилипали,