Александрия-2. Дмитрий Барчук
свое отречение. Ты хорошо подумал, брат?
– Более чем когда-либо, – хладнокровно ответил тот и добавил: – Какой из меня царь? Ты красив, умен, хороший дипломат. А я просто солдат. Солдатом и останусь. Да и не хочу я всходить на трон. Я к этому делу не приучен. Убьют меня, как отца убили.
Настал черед Александра задуматься.
– А может быть, ты и прав. Жить как частный человек – это ли не отрада? Любить и быть любимым, воспитывать детей… Не в этом ли счастье человека? В глубине души я тебе даже завидую, – честно признался царь и уже без каких-либо недомолвок объявил: – Я хочу сделать твой невесте подарок на свадьбу. Это имение Лович и титул княгини.
– Спасибо, брат…
Константин сел за стол и быстро написал свое отречение, как будто всю жизнь он только и делал, что отрекался от империи.
Братья обнялись и расстались.
Молодые хотели обвенчаться тайно. На бракосочетании в Королевском замке присутствовали только четверо старых друзей великого князя. Вначале их обвенчал православный священник в дворцовой церкви, а потом такой же обряд был совершен в католической часовне.
Но шила, как говорится, в мешке не утаишь. Все тайное когда-нибудь становится явным. Тем более свадьба великого русского князя и польской графини, к тому времени ставшей уже княгиней.
Едва молодожены вышли из Королевского замка, сели в кабриолет и поехали в Бельведерский замок, как толпы варшавян вывалили на улицы, приветствуя новобрачных. Их провожали ликованием, под ноги лошадям люди бросали цветы.
Константин был счастлив. Разве не стоила корона великой империи, обагренная кровью его несчастных предков, этих неподдельных восторгов благодарного польского народа?
И старый добрый Бельведер зажил новой жизнью. В нем появилась молодая очаровательная хозяйка. А еще Константин Павлович выделил своей бывшей фаворитке Жозефине Фридерикс огромную сумму с одним условием – чтобы она удалилась из Царства Польского, но оставила ему сына.
Он был крестником императора Александра, и даже полное его имя звучало так: Павел Александрович Александров. Но никого из приближенных не смущали отчество и фамилия мальчика, все и так знали, чей это сын. К тому же внешне он был копией отца, только черные глаза заимствовал от матери.
Павел был не по годам развит. В двенадцать лет он свободно говорил почти на всех европейских языках, и главное – ему нравилось учиться. Отец же в его годы был настоящим сорванцом.
Константин гордился успехами сына. Ему очень нравилось, когда вся его новая семья собиралась на обед за большим столом в парадной зале. Любимая жена, подающий большие надежды сын. Что нужно еще для счастья мужчине на склоне лет?
Из Таганрога стали поступать разные известия. Один гонец привез письмо, что император неожиданно тяжело заболел. Но на другой день Константин получил известие, что государю стало лучше, он даже поел с аппетитом и вставал с постели.
По этому