Главный детский доктор. Г. Н. Сперанскому посвящается…. А. А. Овчинников
документом является до сих пор существующий огромный бетонный каток, на одном из торцов которого отчетливо определяется дата: 1913 год. Уверен, что каток был отлит вскоре после устройства площадки или почти одновременно с ней и использовался для выравнивания грунта. Он был настолько тяжёл, этот каток, что для его передвижения нужно было не меньше четырёх крепких мужчин. Поэтому, вернувшись на дачу после войны, мой отец с помощью зубила и молотка отрубил примерно треть его бетонного тела. Выровняв торец оставшейся части свежим цементом, он оставил на нём свои инициалы и дату: 1945 год. Так и сохранился этот каток – на одной его стороне значится 1913 год, на другой – 1945 год.
По соседству со Сперанскими купил участок и выстроил большой дом приятель и коллега деда акушер Н. И. Побединский, в клинике которого Георгий Несторович консультировал новорожденных детей. Судьба этого дома оказалась трагичной: в первые годы революции он сгорел, а участок Побединских был срыт в 34–35-х годах во время строительства канала «Москва—Волга»: там был устроен карьер, где брали песок и гравий для бетонных работ.
По железной дороге мимо дачи четыре—пять раз в день ходили пассажирские поезда от Бутырского (позже – Савеловского) вокзала, который был построен и торжественно освящён 10 марта 1902 года. Поезд из пяти—шести вагонов шёл не торопясь, долго стоял на станциях, ожидая встречного состава – линия вначале была одноколейной. По рассказам деда, путь до платформы Влахернской занимал около трёх часов, примерно столько же, сколько мы едем сейчас на машине по невероятно загруженному транспортом Дмитровскому шоссе в пятницу после работы. Пассажиров было немного, и отношения были поистине патриархальные. Дед рассказывал, что профессор Николай Иванович Побединский ездил в Москву одним и тем же поездом. Однажды поезд на Москву подошёл к станции, дождался встречного, и пора уже отправлять, но начальник станции медлит. «В чём дело?» – спрашивает машинист. «Погоди маленько, – отвечает начальник, – Побединский опаздывает – вон подходит…, сел. Теперь можно и трогать».
Дом Сперанских был очень гостеприимным, и на даче постоянно бывали гости. В хорошую погоду для них накрывали стол в саду около теннисного корта, в дождливую – на террасе, которую на третий год застеклили. Постоянно жил у Сперанских старший брат Георгия Несторовича, известный филолог, специалист по древнерусской литературе, закоренелый холостяк Михаил Несторович Сперанский, а также часто проводил летние месяцы, наезжая из Одессы, брат Елизаветы Петровны Владимир Петрович Филатов, в те годы уже подающий большие надежды офтальмолог, вскоре ставший мировой знаменитостью. Чем занимались? Во-первых, все увлекались теннисом. Дед начал играть в теннис ещё на Девичьем поле и на даче Филатовых в Кунцево, о чем свидетельствует приведенная мною ранее (гл. 2) фотография Нила Федоровича с дарственной надписью: «Знаменитому лаун-теннисисту от достойного соперника». Я сам несколько раз наблюдал деда играющим