Кошка дождя. Алла Лескова
ее было, и его, Сашку, и как будто я им мешаю и все испортила со своим никому не нужным добром… Которым все равно выстлалась дорога в колонию. И из-за которого пацан спрашивает, где чужая я, а рядом сидит родная мать.
Галя тогда молча села на рейсовый пыльный автобус и уехала.
Не попрощалась.
Что ж ты так, Саша… Так обидел ее… Зачем про меня тут же спросил?
Сашка молчал.
Он вообще больше молчал, глаза только были выразительные, очень.
Он молчал, а потом невпопад сказал:
– А тот жук красивый еще жив, я его прячу, а по ночам рассматриваю. Он светится.
Рыба к пиву
Отправляла на почте книги.
Их было много, поэтому мужичок, который стоял за мной, все время вздыхал и говорил:
– Ну что ты будешь делать, зачем столько книг людям…
И матерился одним и тем же словом.
Я спросила:
– Куда вы спешите, не спешите. Сегодня суббота… Снег идет…
– Как не спешить, сын рыбу ждет… – сказал мужик.
Я повернулась и увидела в его руках скомканный черный пластиковый пакет, там и была рыба…
– Сын рыбу ждет? – переспросила я. – А что за рыба и зачем она ему?
– Сын рыбу ждет, к пиву, только освободился… – с вызовом как-то ответил мужик.
И я его пропустила.
Сын, который освободился и ждет рыбу к пиву от отца из другого конца страны, это сюжет гораздо сильнее всех моих сюжетов вместе взятых.
Женя
У девочки Жени из моего умственно отсталого девятого класса всегда был открыт рот.
Ее никогда не покидало хорошее настроение, это только у умственно полноценных оно всегда плохое.
Они, мрачно усмехаясь, называют это «горе от ума».
Женя радовалась всему.
Особенно новым платьям, которые ей покупала мама.
Платья были все аляповатые и с бисером, но Женя так была счастлива и так всем спешила показать новое платье, что хотелось нашить еще сто тысяч блестящих бусинок, только бы она не переставала радоваться.
Ей уже исполнилось 18, а она все сидела в школе, без учебников и тетрадей, потому что мама работала с утра до вечера, чтобы покупать Жене красивые платья и туфельки, но даже в них Женю с ее открытым ртом и вечной радостью от жизни не брали ни на какую работу…
У Жени было полное доверие к миру, поэтому орлы из моего же класса, которые совсем не были дураками, а попали в школу за хулиганство, прижимали ее по углам для своих неумолимых целей, а Женя не роптала и получала удовольствие.
Как и все обычные девушки 18 лет, но только социально правильные и не позволяющие ничего такого «этим скотам».
Скоты вылавливались мною время от времени в самых неожиданных уголках школы и потом, утирая сопли и слезы, просили прощения у меня же.
Потому что Женя просто не поняла бы, за что у нее просят прощение. За то, что ей было приятно? Глупо.
На днях я встретила маму Жени, и она сказала, что дочку после школы взяли работать кем-то при церкви. То ли свечки