Гэсэр. Народное творчество (Фольклор)
земная ширь,
В золотящейся утренней рани
Встал Гэсэр, сказал богатырь:
«Мне баранье мясо и бычье
Опротивело, не по нраву.
Я хочу таежной добычи,
На Алтае начнем облаву».
На Бэльгэне Гэсэр поскакал
По великим просторам Алтая,
То мелькая средь голых скал,
То в лесные чащобы вступая.
Без ночевки-дневки три дня
И три ночи он гнал коня.
Но с кургана ли, с горной ли вышки,
Даже из носу черной мышки
Он и капельки крови не пролил,
Кто же эти края обездолил?
«Думал я, что алтайские горы,
Что великие эти просторы
Изобильны зверями с клыками,
Что я встречу сохатых с рогами,
Оказалось, – ни робкого зверя
И ни хищного нет и в помине!» —
Так сказал он, глазам не веря
И ругаясь в таежной долине.
Он взобрался на горный отрог,
Удержаться от крика не мог:
Там, где дол цветами разубран,
Он увидел красавца изюбра!
Глухоманью, в безмолвии диком
За изюбром помчался он с гиком,
Но заметил: наперерез,
Там, где гуще листвы навес,
Скачет всадник в булатной броне
На кроваво-рыжем коне.
Красным солнцем лик обожгло,
Рдеет киноварью седло,
Косы черные – в целую сажень.
Сразу видно: всадник отважен!
На Гэсэра не глядя, стрелок
Из колчана стрелу извлек,
И, прицелясь, метнул ее
Из бухарского лука богатого,
И пронзил изюбра рогатого.
Повезло удалому стрелку!
Он добычу схватил на скаку
И, Гэсэра не замечая,
Ускакал по лесной стороне
На кроваво-рыжем коне.
Рассердился Гэсэр, и слез
Он с гнедого и сдвинул брови:
«Эта наглость и дерзость мне внове.
Мне он выскочил наперерез
И, добычу мою отняв,
Ускакал от меня стремглав!
Разве женщина я, чтоб и впредь
Оскорбленья такие терпеть?»
Так воскликнул, и в грозный пляс
Он пустился, гневом объятый.
Он зубами скрипел, разозлясь,—
Были зубы его как лопаты!
На гнедого он сел опять,
Поскакал, но не мог догнать
Неизвестного верхового
На кроваво-рыжем коне,
И не слышал на крик никакого
Он ответа в лесной тишине,
Хоть кричал он криком то властным,
То пронзительным, то громогласным
Догони такого, поймай!
Взял он в рот красный камень задай,
Искрошил сорока зубами,
Бросил крошево на небосвод
И развеял за облаками.
И разверзлось сто непогод,
И жара упала такая,
Что замолкла река, высыхая,
Закипел лошадиный навоз.
«Экий сильный нагрянул мороз!
Я замерзну в чужой стороне!» —
Крикнул всадник на рыжем коне.
А потом поплотней натянул
Малахай