Жизнь прахом, земля пухом. Владимир Колычев
были эти прикосновения, но еще больше нравилось чувствовать себя желанной женщиной. Она вдруг ощутила себя той восемнадцатилетней красавицей-невестой, на которую пускал слюни юный Дима Загорцев. Она хотела, чтобы ее любили, чтобы ею восторгались.
– Ты не просто скажи, ты потребуй, – прошептал Дима, опуская свои руки ниже, к ее локтям.
Наташа промолчала. Она не хотела, чтобы он уходил.
Сплит-система работала с избыточной мощностью – в маленьком зале кафе было чересчур холодно. Впрочем, Степана это остановить не могло. Узнав, что вор Боярчик пожаловал сюда отобедать, он незамедлительно выехал, чтобы своим присутствием наперчить ему блюдо.
Он подошел к Боярчику со спины. Его телохранитель попытался преградить путь, но шедший рядом Комов осадил его – одной рукой показал красные корочки, а другой схватил за шиворот и молча передал на руки Савельеву и Лозовому.
Степан видел, как напрягся законник. Но надо было отдать ему должное – он не запаниковал, головы не повернул навстречу опасности. И даже сделал большой глоток из запотевшего бокала с пивом.
– А кафе-то не очень, – насмешливо глядя на его стриженую голову, заметил Степан. – Что, деньги в общак зажимают или нынче все законные воры такие скромные?
– Ты кто такой? – отставив бокал в сторону, но не оборачиваясь, резко и жестко спросил Боярчик.
– Я твоя ментовская судьба, Данила Батькович. Подполковник Круча. Думаю, ты обо мне слышал…
Боярчик думал недолго.
– Ну, слышал, и что? – с апломбом в голосе отозвался он. – Мусор – он везде мусор…
Степан обошел стол, ногой выдвинул стул, быстро, но без излишней суеты присел. И тяжелым взглядом вперился в законника.
Было видно, что Боярчик прошел суровую школу выживания в уголовной среде обитания. Он не обладал могучей статью, но в нем чувствовался стальной стержень. И взгляд у него сильный, напористый. Он криво усмехнулся, принимая предложенную игру – явно был уверен в том, что сможет передавить мента взглядом. Но Степан все-таки его переиграл – сначала растопил уверенность в его глазах, а затем заставил отвести их в сторону.
– Не с той ноты знакомство начинаешь, – сказал он с высоты своего положения. – Словами мусоришь, нехорошо.
– Че тебе надо, начальник? – пришибленно огрызнулся Боярчик.
– Ничего. Познакомиться с тобой хотел. Ты, говорят, вор серьезный, планов у тебя громадье. Только ты не думай, что я тебе развернуться здесь дам. Если порядок будет, хорошо. Если беспредельничать начнешь, пеняй на себя…
– Это у тебя все по беспределу, начальник. А у нас все четко, все в цвет…
– Грубишь. А я грубых не люблю.
– А я, знаешь ли, телячьи нежности с тобой разводить не собираюсь.
– Телячьи нежности, говоришь?.. А я думал, ты знаешь, на чью землю попал. Но вижу, ничего не понимаешь… Тебе воры власть дали, но их постановы для меня не указ. И твоя власть для меня – тьфу… Так что не надо рога выставлять, Боярчик. А то ведь больно будет, когда их сломают…
– А ты мне, начальник, не