Ожерелье Дриады. Дмитрий Емец
и Дафна посмотрели друг на друга настороженно, как две особы в одинаковых свитерах, случайно вошедшие вместе в лифт. У Дафны мелькнула мысль, что это светлый страж на боевом посту, у флейтиста же ход мыслей был свой.
– Идеи, блин, воруют на каждом шагу! Девушка, имейте совесть: помогите коллеге-музыканту! – с гневом сказал он в пространство.
Пока Дафна помогала коллеге-музыканту, уговаривая Мефа отдать ему фирменную бейсболку «Звездного пельменя», а Депресняк шипел на толстого кота, пес с курицей куда-то исчез. При этом и у Мефа, и у Дафны создалось ощущение, что перехода он не покидал.
Вскоре все прояснилось. На выходе подземный переход разветвлялся. Слева – ступеньки, справа – наклонный заезд для детских колясок. Тут же начинался короткий узкий коридор. Завершался он железной дверью с молнией и надписью: «Высокое напряжение! влезай – убьет!»
Именно «влезай – убьет». «Не» кто-то старательно закрасил черным маркером.
Однако пес, как видно, желал, чтобы его убило. У этой двери он и скребся, уверенно толкая ее лапой. Казалось, открыть дверь невозможно, поскольку снаружи на ней висел в кольце-«антифомке» здоровенный замок.
Но произошло чудо. Невероятное победило очевидное и закидало его мертвенно-дохлый трупик вусмерть убитыми фактами. Дверь открылась вместе с висячим замком, который оказался просто наваренным на нее сверху.
Пес скрылся внутри. Подав Дафне знак подождать, Мефодий осторожно заглянул внутрь. За дверью обнаружилась квадратная комната примерно четыре метра на четыре. Освещали ее такие же гудящие лампы, как и весь пешеходный переход.
Никаких смертоносных щитов с электричеством внутри он не увидел. Окна, разумеется, тоже отсутствовали, зато имелись старый диван и круглый пластиковый столик, по всем признакам «прихватизированный» из летнего кафе.
Черный пес успел уже удобно развалиться на диване. Положив перед собой курицу, он смотрел на нее, вывалив язык и склонив голову набок. Заметив Мефа, он заворчал, но скорее предупреждающе, чем агрессивно. Главным для него было донести мысль, что курицу Буслаев не должен трогать ни при каких обстоятельствах.
– Я и не трогаю! Я знаю, что недостоин ее морально! – сказал Меф.
Пес перестал ворчать. Видя, что Мефодий не появляется, Дафна просунула голову, осмотрелась и вошла. Перед ней на стене висел пожелтевший плакат начальной военной подготовки, сообщавший, что: «Правильно ведя оборонительные действия, каждый солдат может уничтожить большое количество техники и живой силы противника». Прыгающие буквы наверху со знанием дела уточняли:
«ЕсЛи хочИшь вСех зафИгачить, беРиги каНсерВы. ЗопаСай гранАты и потроНы! В первую очереДь грохни офицера, свизИста, СнайПера, пулемеДчика и кариКтировщика огня».
В нарисованном кустарнике лежал солдат, кривизной крепких ног надежно смахивающий на Чимоданова, и, выставив дуло, вел оборонительные действия. Выражались они в том, что он пунктирной линией палил по неприятельским солдатам, машине и мотоциклу. Дафна представила,