Per aspera ad veritatem. Сай (Maximus) Джефферсон
слышное сипение. Пусть кожа и не чернела, но у юного мага было чувство, что он стоял посреди огромного костра, и языки пламени жадно лизали его измученное тело. Он уже сотню раз пожалел, что прочёл надпись на своём запястье, однако одна очень громкая мысль пересилила его страдания, и мальчик озлобленно стиснул зубы.
«Позор тому дракону, что сдался перед лицом собственной мощи!»
Глаза застелило туманом, и Максимус не особо понял, что произошло, но дым начал стремительно всасываться в тело, и адская боль очень медленно стала стихать, возвращая истощённого младшего наследника в реальность. Правда, порадоваться этому он не успел: изнурённый пережитым, мальчик рухнул без сознания на пол, как только последнее облачко дыма рассеялось в густой темноте комнаты.
Глава 6
От странного всплеска энергии первым проснулся Корнелиус. Тихонько выскользнув в коридор, он столкнулся со своей женой, которая была так же, как он, взволнована и даже в некоторой степени напугана. Неведомая до нынешнего момента магия словно окутала всё поместье, и чета Венатори с искрящими сферами в руках почти полчаса потратила, перебегая по этажам от комнаты к комнате в поисках источника их беспокойства. Но ничего в итоге не нашла. Как только Максимус потерял сознание, аура его энергии растворилась в душном воздухе поместья, и раздосадованный Корнелиус громко чертыхнулся, окончательно потеряв магический след. Как, впрочем, и остатки своего сна. Один только Магнус не вышел из своей комнаты: он сидел на кровати, прижавшись спиной к прохладной стене, и нервно накручивал на палец шнурок от своей ночной сорочки.
«Надеюсь, сила не помутила твой разум, брат».
Максимус не стал скрывать от старшего наследника, что стало причиной его ночного обморока: он смело показал Магнусу завершённую печать драконов, и тот не без усилий прочёл витиеватую надпись между кругами. Пробудившаяся сила окрасила белые контуры печати в кроваво-красный цвет, отчего они стали похожи на затянувшиеся тонкие шрамы.
Корнелиус сразу заметил, что с его младшим сыном что-то не так, едва только мальчик появился в дверях обеденной залы. Да и некоторая бледность Магнуса, от которой тому так и не удалось полностью избавиться, насторожила его и заставила беспокойно подёрнуть плечами. Разговор о ночном происшествии было решено на время отложить.
– Я смотрю, ты сегодня снова проспал, – сурово обратился глава семейства к своему младшему сыну, на что тот медленно повернул к нему голову и ответил после лёгкого поклона:
– Прошу меня простить.
Холодок пробежал по спине Корнелиуса от такого столь несвойственного Максимусу тона, неприятного и сразу отбившего у отца всякий аппетит.
– Что с твоим голосом, Максимус?
– Вероятно, сломался.
Сказав так, мальчик на секунду застыл, глядя в свою наполовину пустую тарелку, и Корнелиус уловил краем глаза, как дёрнулись пару раз уголки его губ. Казалось, Максимус