Башня континуума. Владетель. Том 1. Александра Седых
прирастал флигелями, балконами, колоннами, крытыми галереями, террасами и мансардами. В результате, получился выспренний архитектурный кошмар, по сравнению с которым сам легендарный замок Эшеров выглядел бы жалким кукольным домиком, и только.
Гордон пригладил густые каштановые волосы и поглядел на жену. Красавица Виктория крепко держала за руку их пятилетнего сынишку.
– Долго мы еще будем тут стоять, пупсик? Я замерзла и уже хочу зайти.
– Не знаю, этот дом выглядит как-то подозрительно, будто там водятся привидения.
Виктория фыркнула.
– Гордон, вечно ты мелешь какую-то ахинею. Какие еще привидения? Это ведь не кладбище!
– А на кладбищах водятся привидения? – заинтригованно спросил маленький Макс.
– Нет, не водятся! Привидений вообще не существует! Что ты тоже вечно молотишь какие-то глупости, головастик! Весь в отца! До чего же вы похожи, это невыносимо!
Не опасаясь никаких привидений, Виктория бесстрашно поволокла сына в дом. Гордон неохотно поплелся следом. Внутри все выглядело еще хуже, чем снаружи. Облекшаяся кровью и плотью греза спятившего нувориша.
Конечно, Гордон мог и преувеличивать. Парень он был простой, незамысловатый, из грязи в князи, как говорится, и понимал, что ему отчаянно недостает изысканных манер, воспитания, образования и утонченного художественного вкуса. Больше всего, однако, ему недоставало мозгов, о чем в очередной раз поведала мужу Виктория, когда он, кривясь от отвращения, поинтересовался, нельзя ли содрать позолоту… хотя бы с лестничных перил.
– Содрать? Позолоту? С перил? О чем ты, глупыш? Посмотри, как здесь красиво! Как в музее! – воскликнула Виктория, оглядываясь по сторонам и румянясь от удовольствия.
Неотесанный пупсик с детства не любил бывать в пыльных, ветхих музеях и едва ли мечтал жить в одном из них. Его усталый взгляд запечатлел холл, где мог поместиться целый кафедральный собор, алые ковры, каскады хрустальных люстр, устрашающие фигуры забронзовевших рыцарей в доспехах эпохи Свободной Торговой Колонии и резной полукруг арки, ведущей в бальный зал. В центре холла красовался искусственный пруд с мраморными бортиками, где в синей воде среди кувшинок и лилий фланировали зеркальные карпы, лоснящиеся, упитанные, будто потомственные буржуа на воскресной прогулке.
– Ой, папа, рыбки, – обрадовался Макс.
– Да, вижу, головастик.
Пока они рассматривали рыбок, Виктория на кухне зачарованно созерцала уходящие ввысь резные буфеты, ломящиеся от фарфора и столового серебра.
– Гордон, – позвала она голосом, полным неги и удовольствия.
– Чего.
– Иди, посмотри. Нет, только взгляни! Какой фарфор! Какие блюда! Какие серебряные ложечки!
Ее дивной красоты лицо дышало столь безыскусной и пленительной женской жадностью, что Гордон почувствовал себя польщенным,