С неба – в бой!. Сергей Зверев
срочно куда-то тащиться. К Разуваю с пустыми руками не придешь.
Востряков по профессии был археолог, но уже пару лет с наукой дела не имел, подрабатывая фактически нелегальным бизнесом – раскопками курганов и поселений для продажи ценностей скупщикам археологических предметов. Иногда на душе скребли кошки, особенно когда приходилось бросать неописанный как надо памятник прошлого. Но Семен хотел зарабатывать хорошие деньги. И это перевешивало всё. Заканчивались раздумья и рефлексии, в руках оказывалась лопата, и начиналась увлекательная и в чем-то опасная деятельность так называемого «черного» археолога.
Обычно Востряков выходил на промысел в одиночку, поэтому все найденные ценные вещи присваивал себе, сдавая одному и тому же человеку – своему старому знакомому еще с институтских времен Коле Разуваю. Коля представлял собой уже законченный образец «темного коммерсанта»: скупал античные монеты, ржавые, но вполне сохранные мечи, ножи и кинжалы, обсидиановые и кремневые наконечники стрел и копий, средневековую утварь, украшения. Он не гнушался ничем – любой старинный предмет, если он, конечно, был относительно сохранен, имел вполне определенную рыночную стоимость. Где уж в дальнейшем обустраивал приобретенные ценности Разувай, сказать было сложно. Но круг его клиентуры и связей в области торговли стариной и антиквариатом являлся необычайно широким. Передвигался Коля на собственном черном «БМВ», жил в четырехкомнатной квартире в Замоскворечье, имел дачу в Коктебеле и не менее раза в год выезжал отдыхать за границу.
Заработки «черного» археолога Семена Вострякова выглядели на порядок скромнее. Только однажды, полтора года назад, он сразу получил от Разувая солидную сумму в размере пяти тысяч долларов. И было за что – он притащил целый ворох арабских монет десятого века, золотые украшения сарматского времени и настоящий скифский меч – акинак, правда, поврежденный лопатой одного из помощников.
Востряков бросил тарелку и сковородку, в которой жарил яичницу, в раковину, закурил, лег на диван. С какой-то брезгливой тоской осмотрелся по сторонам. Обстановка его убогой двухкомнатной квартиры навевала страшную тоску. Пристанище безработного холостяка! Когда-то давно эта комната видела прекрасную молодую женщину, которая жила здесь, сидела в мягком халате на диване, готовила обед на кухне. Ее образ стерся, размылся, затерялся среди всей этой шелухи…
Сейчас вокруг – пыльный пол, пожелтевшие обои, которые с трудом маскируют сплошные стеллажи, заставленные книгами и археологическими сувенирами. У окна, прямо на полу, лежат полиэтиленовые мешки, наполненные всяким хламом, который не взял даже Разувай, – осколками керамики, гильзами, кремневыми отщепами.
Вообще-то Востряков собирался ехать на Кубань. Прошлой осенью он там неплохо покопался, благо помогал ему за скромную мзду местный шизофреник из Управления по охране памятников, всерьез убежденный, что именно на Северном Кавказе находится прародина человечества. Подобная идея, по мнению шизофреника, могла быть доказана только дотошными исследованиями,