Чемодан миссис Синклер. Луиза Уолтерс
накопив денег, он купил массивную черную коляску. После долгих часов работы на ферме он шел не в паб, а в сарай, где мастерил колыбель. Дороти он говорил, что в ее нынешнем положении нельзя перегружать ноги, и по вечерам сам готовил и приносил ей чай.
А чемодан стоял под кроватью, дожидаясь, когда начнется опустошение его сокровищ, когда крышка откинется и руки, дрожащие от радости, потянутся за детскими вещами. Стоило протянуть руку, и Дороти могла дотронуться до стенок чемодана. Он, как и ее мечта, был настоящим. Ее мечта сделалась такой же большой и крепкой, как ее живот. Если в мозгу Дороти и возникали тревожные мысли, впоследствии она их начисто забыла. Она помнила лишь радостное ожидание и огромное, нетерпеливое желание, чтобы таинство материнства наконец-то началось.
Оно должно было начаться вот-вот.
3
(Этот написанный от руки счет из давно закрытого магазина подержанных детских товаров «Все для малютки» я нашла внутри романа Луизы М. Олкотт «Маленькие женщины». Книгу выпустило издательство «Дин». Суперобложка в прекрасном состоянии. В тексте, помещенном на ней, Джо Марч названа красавицей. Кому-то будет приятно обнаружить этот роман в отделе детских книг и, возможно, купить за скромную сумму два с половиной фунта.)
Квартира Филипа находится прямо над магазином «Старина и современность». За все одиннадцать лет работы это мое третье вторжение в его жилище. Первый раз он попросил меня помочь с устройством небольшой вечеринки по поводу открытия большого зала современных изданий. Все угощение он купил в ближайшем супермаркете «Уэйтроуз»: канапе, соусы, сыр, печенье, виноград и вино. Ему требовалась помощь, чтобы перенести всю эту снедь вниз и разложить на большом круглом дубовом столе в фойе. В тот день мы настежь открыли окна витрин и пригласили покупателей устраиваться в саду. Идея принадлежала мне, и хотя Филип поначалу сомневался, он решил попробовать. С тех пор такие фуршеты стали традицией и очень нравятся нашим покупателям.
Второй раз я побывала у него прошлой зимой, когда Филип подцепил грипп и я зашла его проведать. Жизни моего босса ничего не угрожало, но чувствовал он себя, выражаясь его же словами, дерьмово. Кашляющий, с пышущим жаром лицом, он лежал на вишнево-красном кожаном диване, накрывшись одеялом, глотал подогретое виски и смотрел «Судью Джуди». Он заявил, что слишком болен, чтобы скучать на дневных телепрограммах. У него не было сил дотянуться до пульта и пощелкать по каналам. Самое скверное, он не мог читать, поскольку его глаза «плавились в глазницах». Однако судебный сериал ему вполне нравился. Свой интерес он назвал «грешным удовольствием» и попросил меня никому не рассказывать. А потом Филип произнес весьма странные слова:
– А знаешь, Роберта, я взял тебя на работу лишь потому, что ты искренне согласилась с моими словами. Я сказал, что люди в массе своей весьма мерзопакостны. Помнишь?
Я тогда не до конца согласилась